Твоя навеки
Шрифт:
— Носи эти наряды, пока можешь. Скоро они будут тебе малы, — смеялась она.
В выходные они отправились кататься на лыжах. У них было великолепное шале с видом на долину. Луи и Делфин привезли своих друзей, и дом наполнился смехом. Они играли перед камином и хохотали. Письмо на имя Санти было отправлено с большими предосторожностями. Доминик с Софией остались очень довольны тем, что перехитрили всех. София представляла себе, как Санти получит ее письмо, удивившись тому, что оно пришло из Франции, и тут же сядет писать ответ. Они с Доминик вычислили, сколько дней придется ждать ответа. Когда прошли намеченные две недели, которые сменились затем двумя месяцами,
София заполняла дни тем, что посещала разные курсы, на которые ее записала Доминик. Она ходила на занятия по французскому, по музыке, рисованию и искусству.
— Мы должны максимально занять тебя, чтобы у тебя не оставалось времени скучать по дому и Санти, — пояснила она.
София с головой погрузилась в учебу, так как эти занятия давали прибежище ее угнетенному духу. Она выбирала самые грустные произведения, исполняя их на фортепиано Доминик, а картины, которые она рисовала, отличались мрачными мотивами. Рассматривая картины итальянского Ренессанса, София проливала слезы. Но каждую минуту она ждала, что получит от Санти ответ. Иногда она верила в то, что Санти вдруг появится на ее пороге. Ее настроение менялось беспрестанно. В искусстве она находила способ выражения своего чувства безнадежности и тоски. Она снова писала ему, боясь, что он не получил ее первого письма, но от него не приходило даже короткой весточки.
Она смотрела на озеро и думала: могло ли Санти настолько поразить известие о ее беременности, что его чувства к ней изменились? Может быть, ему не хотелось вникать в ее проблемы? Возможно, он решил, что им лучше попробовать начать с чистого листа? А как же Мария? Неужели она тоже забыла свою подругу? Софии хотелось написать ей, она даже начинала пару раз послание, однако уже через минуту комкала бумагу и отправляла ее в огонь. Ей было слишком стыдно. Она не знала, как объяснить все Марии. Она оглянулась вокруг, вдыхая запахи весны — тающего снега и пробивающихся сквозь него цветов. Весна обещала наступить совсем скоро, и ребенок Софии рос и креп. Она должна была ощущать счастье. Но ей не хватало родных мест. Ей хотелось в Санта-Каталину, чтобы вернуться в те жаркие дни, когда все удалялись на сиесту, а их с Санти уединение сулило радость.
Вернувшись домой, она заметила, как Доминик стоит на балконе и отчаянно машет ей тонким голубым конвертом. София тут же пустилась бежать. Ее настроение изменилось, она была в эйфории. Воздух вдруг стал казаться чистым и свежим, а природа прекрасной в ожидании пробуждения. Доминик широко улыбалась, и ее зубы поблескивали на фоне накрашенных алой помадой губ.
— О, я так хотела открыть его. Поторопись! Что в нем? — Она не скрывала своего нетерпения.
Наконец-то этот молодой человек ответил. Теперь София снова будет улыбаться.
София схватила письмо, взглянула на почерк и разочарованно протянула:
— О! Оно от Марии. Но, может, она написала от его имени, если родители запретили ему писать.
Она надорвала конверт. Ее глаза пробежали ровные строчки, написанные цветистым почерком.
— О нет! — вскрикнула она и разразилась слезами.
— Что там, дорогая моя? — встревожилась Доминик.
София обессиленно упала на софу и протянула Доминик письмо.
— Кто такая Максима Маргулис? — сердито спросила она, пробежав послание.
— Я ее даже не знаю, — с несчастным видом призналась София. — Мария говорит, что они встречаются. Так скоро!
— Ты веришь своей кузине?
— Конечно, верю. Она была моей лучшей подругой
— Может, он встречается с этой девушкой, чтобы показать своей семье, что уже не думает о тебе? Может, это игра?
София покачала головой:
— Неужели такое возможно?
— Он ведь очень умен, не так ли?
— Да, к тому же я встречалась с Роберто Лобито по той же самой причине, — сказала София, и лицо ее прояснилось.
— С Роберто Лобито?
— Это еще одна история, но о ней позже, — махнула рукой София, не желая отвлекаться.
— Ты рассказывала Марии о романе с Санти?
София почувствовала свою вину. Ей надо было довериться Марии.
— Нет, это был наш с Санти секрет. Я никому ничего не говорила. Я всегда все доверяла Марии, но не в этот раз. Я просто не смогла...
— Итак, ты полагаешь, что Мария ничего не знает, — медленно вымолвила Доминик.
— Не знаю, — ответила София, волнуясь. — Нет, она наверняка не знает. Мария ни за что не стала бы обижать меня такими новостями о Максиме. И она бы обязательно сказала что-нибудь по поводу нашего романа. Мы ведь были лучшими подругами! Очевидно, ей ничего не известно.
— Ты думаешь, что Санти не стал бы ей доверяться?
— Ты права.
— Будь я на твоем месте, то дождалась бы новостей от самого Санти.
И София ждала. Дни тянулись бесконечно медленно. Наступало лето. Солнце затопило долины, и фермеры выгнали своих коров пастись в высокой траве. К маю София была на четвертом месяце беременности. Ее животик округлился, но она оставалась худой и выглядела изможденной. Доктор сказал, что, если она не станет лучше питаться, это может сказаться на здоровье младенца. Она заставляла себя есть, пить хорошую воду и фруктовые соки. Доминик очень беспокоилась о ней, молясь, чтобы Санти — черт побери! — написал ей. Но письма не было. София продолжала надеяться, даже когда Доминик уже поставила на этом деле крест. Она часами сидела на скамейке и смотрела на озеро, наблюдая, как зима сменяется весной, а весна окрашивается летними красками, которые к осени приобретали совершенно волшебные оттенки. Лето прощалось с природой, а София прощалась со своей любовью. Со своей надеждой.
Только позже, когда эмоции уже не так будоражили ее душу, она подумала о том, что если Марии был известен ее адрес, то наверняка его знал и Санти. Она поняла, что он мог бы написать ей в любую минуту, но не стал этого делать. Он предал ее, и в причинах она не желала разбираться. Он сознательно принял решение не писать ей. София пыталась найти оправдание своему возлюбленному, желая понять, как мог вчера еще охваченный страстью Санти, сегодня с такой легкостью отпустить ее.
Второго октября 1974 года София родила здорового мальчика. Приложив малыша к груди, она разрыдалась. У него были темные волосы, как у нее, и голубые глаза. Доминик сказала, что все малыши рождаются с голубыми глазами.
— Потом они изменят цвет и станут зелеными, как у его отца, — решила София.
Доминик подумала и добавила:
— А может, карими, как у матери.
Роды были очень тяжелыми. София кричала от боли, которая разрывала ее внутренности. Схватив Доминик за руку так, что, казалось, она выкрутит ее, София звала Санти. В те мгновения в ней боролись обида и радость. Когда ребенок, наконец, родился, она ощутила лишь пустоту и в теле, и в душе. Санти не любил ее больше, и пережитая драма окрашивала в мрачные тона восприятие окружающего мира. Ей казалось, что груз утраты тем более непосилен, что, лишившись Санти, София потеряла и возлюбленного, и друга. Ее захлестнуло отчаяние.