Твоя (не) родная семья
Шрифт:
— Теоретически смогут, — вздыхает тот. — Но решение суда на руках, я в деле. Несколько раз уклонятся от встреч, и все утрясется. Хорошо, что вы передумали судится за ребенка…
— Я не передумала.
— Да? Мне показалось, вы с дедушкой достигли договоренностей. Он сможет передавать вам ребенка на каникулах, например.
— Достигли, но не передумала. Просто мне нужна пауза, чтобы обдумать, как лучше поступить.
Я не хочу рассказывать, что на самом деле рассчитываю на то, что Игорь сломается и отдаст ребенка сам через полгода-год, как говорила мама. Так больше шансов, чем через
— Я позвоню, — обещает он. — Свидетельство о разводе пришлю в Москву.
— Спасибо, — искренне благодарю я.
Мы выходим на крыльцо вместе. Он закрывает офис.
— Вызвать вам такси?
— Нет, благодарю, — улыбаюсь я, заметив, что юрист как-то грустно на меня смотрит. — Здесь недалеко.
К пятнице грусть проходит. Утро провожу с мамой, затем она убегает к соседке. Потихоньку я начинаю беспокоиться. Всю неделю Давыдов не давал о себе знать. Я ему не звонила — не было повода. Но уже пятница. В понедельник должно быть заседание акционеров.
Где же он?
Звонок раздается, когда я меньше всего жду. Принимаю душ, но жизненный опыт уже научился меня — телефон лежит на стиральной машине. Приоткрыв дверцу, нащупываю телефон.
Давыдов!
Шипит душ, но времени отключать его нет.
— Алло? — я загораживаюсь от брызг рукой.
— Камилла, жду вас завтра в Москве, — чеканит Давыдов. — На утро заказан билет. Вылет в шесть утра. Вас встретят.
— Хорошо, — отвечаю я, хотя сердце прыгает в груди.
Жизнь меняется так обыденно. Билет на самолет. Звонок. Случайное предложение на должность. Кажется, что должно случиться что-то особенное, чтобы человек понял — это судьбоносные изменения. Но нет. Когда все начиналось, я даже не предполагала, что все зайдет так далеко. Дойдет до развода, переезда, расставания с сыном.
Он бросает трубку. Олег сказал все важное, остальное — моя ответственность. У меня руки дрожат. Но нужно шевелиться. Я заканчиваю водные процедуры, и спешно сушу волосы феном.
Лететь решаю налегке. С сумкой, которая сойдет за ручную кладь. Остальное, если понадобится, мама пришлет транспортной компанией. Продумываю гардероб, который понадобится на первое время, собираюсь.
На глаза попадается машинка, купленная в ТЦ.
Я должна попрощаться с Сенькой.
До боли не хочу встречаться с Игорем, но улететь, не увидевшись с сыном не могу. Я должна отдать подарок. Сжимаю игрушку в руке, размышляя, как организовать встречу. Сегодня он дома, даже в сад не проберешься, чтобы пообщаться через забор. Сегодня, как по привычке сообщила воспитатель в группе, был санитарный день.
Придется идти домой.
Лучше без звонка, иначе Игорь заартачится и начнет ставить условия, а то еще специально свалит с Сенькой куда-нибудь.
Сегодня.
Утром вылетаю в шесть, значит, встать придется в четыре. Спать лучше пораньше, так что и встречу откладывать не стоит.
Сажусь на кровать, пытаясь унять сердцебиение. Кто бы знал, что
Звоню в звонок.
Долго жду, прежде чем за дверью раздается тонкий Сенькин голосок:
— Кто там?
— Это я, мама...
Где Игорь? Он что, ребенка оставил одного?! Щелкает замок, Сенька робко открывает дверь. В глазах блестят слезы, лицо кривится от плача.
— Мама… — ревет он.
Я подхватываю его на руки и захожу в квартиру. Вот бы забрать его, бьется в голове мысль. Просто унести отсюда.
— Где папа?
В комнате включен компьютер. Кажется, еще недавно здесь был.
Рядом грязная посуда — все понятно, раньше я ее убирала. Грязно, не убрано. На кухне валяется неразобранная сумка с продуктами.
— В туалет пошел, — Сенька шмыгает носом, крепко обнимая за шею.
— Не плачь, — я целую мокрые щеки, а у самой разрывается сердце.
Но выбора нет. Я уже не поддаюсь сиюминутному порыву, просто ношу его по квартире, пока Сенька цепляется за меня, как обезьянка. Как не хочу расставаться… Как боюсь этого. При каждой встрече все крепче убеждаюсь, что должна вырвать ребенка из рук его отца. Сенька уже давно мой. Только мой. И не важно, что написано в документах.
— Ты что здесь делаешь?!
Медленно оборачиваюсь. Позади стоит Игорь.
— Пришла к сыну.
Игорь оттопыривает губу, но молчит. Сдерживается, чтобы не устроить скандал при ребенке.
— Беги в свою комнату, — пытаюсь ссадить с себя Сеньку, чтобы поговорить с его отцом, но он вцепляется в меня.
— Нет, ты уйдешь, мама! — он снова начинает реветь взахлеб.
— Не уйду, пока не поговорю с тобой, — обещаю я, — и ты сам меня не отпустишь. Обещаю.
Только после этого он спускается с меня на пол. Сенька уходит в свою комнату и сидит там тихо-тихо. Игорь складывает на груди руки.
— Не приходи сюда больше, — цедит он. — Ты расстраиваешь Сеньку! Мы не хотим тебя видеть, ты не из нашей семьи!
Слова, а за ними ничего.
Он как будто свое поведение вообще не анализирует. Считает, я все должна делать, как захочет он, а если этого не происходит, то нужно гнать меня. Как я это пропустила и позволила ему так себя вести? Мама была права, называя его трутнем. Самый настоящий трутень.
Мне нечего ответить. Сенька не мой родной сын. Мне придется уехать, но я надеюсь, что победа будет за мной. Рано или поздно Игорю надоест изображать из себя отца, а свекровь не молодеет с каждым годом. С ребенком и без работы ему будет тяжело.
Он еще об этом не знает и с таким вызовом смотрит на меня.
Договориться с ним нельзя ни по одному вопросу.
Он просто считает, что все должны делать, как хочет он, даже если это им не выгодно. Не понимая, что в жизни все устроено по-другому.
— Прошу тебя об одном, — говорю я. — Пожалей ребенка. Не говори ему обо мне ничего плохого. У тебя ведь самого есть мама. Поставь себя на место Сеньки.
— Ты ему не мать!
Непробиваемый.
Почему-то он думает, что это хорошее качество. Но это уже начинает граничить с патологией.