Твоя очередь умереть
Шрифт:
— Ну, — прохрипела Светка. — И что? Баба с воза — кобыле легче? Ну, оступилась разок, подумаешь…
— Ты клялся, что о ней позаботишься? — Фаткин смутился, стал рукавом тереть очки. Остальные с любопытством воззрились на Фаткина. Назревало что-то интересное — во всяком случае, новенькое.
— И? — сказал Фаткин.
— Заботься. И не задавай глупых вопросов. Если нас не поймают, — продолжал Максим, придавая голосу весомость и убедительность, — то схема остается прежней. Рюкзаки на пузо, акваланги на спину — и валим к чертовой матери. «Пенелопу» топим со всеми потрохами. Всплываем в Фиоленсии — каждый у себя дома. Деньгами и брюликами не трясти, никому не хвастаться. Затаиться. Жить, как жили.
— А ты? — набычился Фаткин.
— А это не ваше дело, вы меня одиннадцать лет не видели. Поймите, ребята, — смягчился Максим, — не в морской бой играем. Не крестики на клеточках выводим. Поймают — сядем лет на двадцать. Не могу я вами рисковать. Порезвились, погуляли, узнали, что есть другая жизнь — заодно дело сделали и денег заработали…
— Блин, а я втянулся, — расстроился Угрюмый.
— Снова в холод, голод, нищету? — Бобышка смастерила такую расстроенную физиономию, что захотелось ей чем-то помочь. — Максим, скотина, ты же нас только раздразнил…
— Если призадуматься, то он прав, — рассудительно изрек Макар. — Эти игры уже чреваты. Если на нас ополчится вся рать…
— Ну, я даже не знаю… — развел руками Коля Селин. — Я — как все…
— Э, о чем это вы? — насторожилась Светка. — Мне домой нельзя. У меня на огороде пугала в форме…
Ильич собрался сообщить что-то убедительное, но схватился за карман, в котором сработало мобильное устройство. Он приложил его к уху, сделав торжественное лицо, а остальные затаили дыхание.
— И почему мне кажется, что это плохая новость? — прошептала Бобышка.
Отставной полицейский внимательно выслушал, тактично поблагодарил и спрятал телефон.
— Добивай, Ильич, — вздохнула Бобышка.
— Добью, — кивнул Ильич. — Новости паршивые, ребята… — Он замялся, с жалостью посмотрел на присутствующих. — Операция сворачивается, прочесывать шхеры менты не будут, поскольку считают, что мы ушли в нейтральные воды. Но дело не в этом… Личность Максима для них не секрет — в ведомстве Мишарина произошла утечка. И менты уже вычисляют, с кем он занимается пиратским промыслом. Сыщики копают, допрашиваются потерпевшие, составляется список, с кем Каверин мог контактировать в Фиоленсии — то есть всплывают его друзья. Сопоставляются факты, опрашиваются соседи. Голоса, особенности интонации, телосложение людей в масках. Можно с уверенностью сказать, что большинство присутствующих под колпаком — их нет дома, менты проверили. Версии с поездкой к тетушке в Мурманск или к кузине на Кудыкину гору, увы, не прокатывают. При этом копы не в курсе, что это не банальный разбой, а месть за старую подставу. Откуда им это знать? Они считают, что пираты просто потрошат богатых Буратино. А узнают — это ничего не изменит, преступление остается преступлением.
— А ты, Ильич? — глухо спросил Максим. — Про тебя они знают?
— Со мной пока терпимо, — неловко улыбнулся Ильич. — По свидетельствам очевидцев, в преступной среде находится зрелый немногословный мужик, личность которого идентифицировать не удается. Проверяются друзья Каверина, а не друзья его друзей. — Он покосился на бледного Фаткина. — Мой информатор пока в безопасности и может работать. А также человек в структурах береговой охраны, надзирающий за судами в территориальных и нейтральных водах страны…
— Мобильник не разрядится? — покосился Максим на старенький аппарат Ильича.
— «Филипс», — улыбнулся Ильич. — Лучшие в мире аккумуляторы. Две недели с гарантией.
— Понятно, — кивнул Максим. — Всем остальным — телефоны выключить. А лучше выбросить к едрене фене. Ильич, ты имеешь полное право уйти. Не доводи до греха, ты еще можешь выпутаться.
— Серьезно? — удивился Ильич. — И отправить на убой эту ясельную группу детского сада?
Несколько минут на квартердеке царило молчание. Мысль о том, что прошлая жизнь возврату не подлежит, давалась непросто.
— Если сдадимся прямо сейчас, — добавил Ильич, — то не факт, что скостят срок. Уже не скостят. И до суда не доживем — если вспомним одного влиятельного господина по фамилии Барский.
— Тогда о чем спорим? — пожала плечами Бобышка. — Слушай, Максим, — рассердилась она, — сделай нормальное лицо. Такое впечатление, что ты хочешь хлопнуться на колени и попросить у нас прощения. Мы прощаем тебя. Давайте думать, как жить дальше.
— Предлагаю выпить чудодейственного зелья, — скромно предложил Угрюмый. — Ну, закеросинить, так сказать… А что такого? Налегать не будем, спешить некуда — можем хоть заночевать в этой глыбе. Светке не наливаем.
Светка поперхнулась. Подлетел Фаткин и застучал ее по спине.
— Это придаст нам интеллекта, силы и здоровья? — нахмурился Максим. — Может, подумаем, сколько процентов жизни у нас осталось?
— Выпить нужно, — возразил Ильич. — И хорошенько закусить. Закуска ведь не является вредной привычкой? — попытался он разрядить обстановку. — Можно бежать, — развивал он тему. — Можно бежать на яхте — что комфортнее и опаснее, — Ильич задумался. — В «Девятой миле» — это в получасе ходьбы отсюда — стоит заглянуть в один док, там хорошие ребята занимаются сомнительными делами на условиях полной конфиденциальности. Время есть, менты не разгонятся. «Пенелопа» должна сменить название и отчасти внешний вид. Эти парни работают быстро, если им заплатишь. Мы ведь теперь платежеспособная категория населения? — Ильич ехидно подмигнул.
— Принимается, — кивнул Максим. — Пойдем на Сочи, на Адлер, куда там еще… В те края, где нас не знают.
Но шум уже стоял на весь регион! Их знали. Шила в мешке не утаишь. Дерзкие нападения на богатых людей, грабеж, поджоги, доведение до инвалидности, утопление дорогого движимого имущества — это в корне неприемлемо! Это Сочи, а не Аденский залив! Здесь скоро Олимпиада! Здесь отдыхают трудящиеся и прочие слуги народа, это самое спокойное место на земле, здесь никто не орудует с такой дерзостью и размахом! Полиция Фиоленсии и окрестных городов встала на дыбы, рассылались ориентировки, пришла в движение армия штатных и внештатных сотрудников. Трудились опера, аналитики, психологи. Кто такой Каверин, что ему нужно? Обозлился, отсидев за убийство, противопоставил себя закону? Четыре зверских нападения на уважаемых людей, включая начальника полиции и целого градоначальника! Убитых не было, но масса покалеченных, испуганных, обчищенных до нитки! Похищение судна, утопление другого, поджог особняка! «Уважаемые» люди в тяжелом состоянии лежат в больнице, они жестоко избиты, имеют проблемы с психикой, и нет надежды на успешную реабилитацию. Приличные люди боятся выходить в море на своих яхтах. А такого в районе не было со времен Второй мировой войны!
Работа по выявлению преступников велась интенсивно. Копам приходилось действовать на море и на суше. Превалировало мнение, что после содеянного Каверин в море уже не выйдет. Постарается скрыться вместе с сообщниками в соседних регионах. К делу подключилась ГИБДД, у каждого инспектора теперь имелись фотографии злодеев. Летели ориентировки в соседние города. Патрулировалась водная акватория — впрочем, без большой охоты. Пограничной службе это было неинтересно, спецслужбы полагали, что это исключительно забота полиции. МЧС была согласна на мониторинг и предоставление информации. Побережье наполнялось слухами, людям становилось интересно — что за пираты объявились на Черном море? Кто так душевно треплет зарвавшихся хозяев жизни? Телевизору и прочим СМИ люди не верили, предпочитая Интернет и живое общение. Слухи росли, как снежный ком, обрастали «подробностями» и несуществующими эпизодами.