Твоя по завещанию

Бородина Алена

Вот лучше бы молчал. Его ирония разбила разом все мои предположения о его небезразличии. Он смеётся. Шутит. Прикалывается.

Господи, какая я дура.

– Просто решила, что мое латексное платье для клуба будет неуместно, а так бы надела, - язвительно бросила я в ответ.
– Кстати, а что на празднике делает Ритка? Зачем ты ее позвал?

– Не звал. Твоя мачеха пришла в сопровождении бывшего бизнес-партнера Германа. Это он привёл ее.

– Высокий седой старик?

– Роман Аркадьевич Белозеров, если быть точным.

Большая шишка и довольно влиятельный человек.

Я состроила брезгливую гримасу.

– Он типа ее парень?

Руслан подавил смешок.

– Возможно. По крайней мере, сейчас она довольно часто появляется с ним.

Ну и мразь! Отец только недавно умер, а эта тварь уже пристроилась к другому! Хотя, чего я ожидала? Ей нужен новый источник дохода, вот она и крутится, как может...

Я хотела добавить ещё что-то гадкое, касаемое мачехи, но наш диалог прервал Махов, появившийся в кабинете.

– Руслан Андреевич, у вас будет время для разговора? Мне уже пора в управление, да и домой хотелось бы вернуться пораньше.

Дядя положительно кивнул, предлагая следователю присесть в кресло. Махов плотно закрыл за собой дверь и прошёл в кабинет.

Глава 12

– Выпьете?
– обратился Руслан к следователю, вновь наполняя свой практически пустой стакан алкоголем.

– Нет. Благодарю. Я на работе и за рулём, - отказался Махов.

– А я бы выпила, - влезла в беседу я, с расчетом на то, что мне нальют.

Дядя смерил меня недовольным взглядом и проигнорировал просьбу, давая понять, что ничего крепче компота мне не светит.

Я звонко цокнула языком, выражая своё «фи».

До чего же противный и душный! Зануда!

Я села на диван напротив следователя.

– Итак, вы сказали, что вскрылись некоторые новые факты, относительно смерти Германа, - начал дядя.

– Все верно. В частности, нам удалось выяснить, что сразу после аварии довольно крупная сумма денег была переведена на офшорный счёт.

– Переведена кем?

– По документам - самим умершим.

Мысленно я пыталась сложить, как офшоры, которые часто связывают с отмыванием денег, и отец могут перекликаться. Дело в том, что папа всегда был слишком правильным и честным, чтобы воровать.

– Не верю. Тем более, как он мог вывести деньги после смерти?
– тут же запротестовала я, защищая честь родителя.

Глаза Руслана полыхнули недовольством. В них читалось: «Не встревай. Молчи»

Я демонстративно отвернулась от дяди.

– Вы обвиняете моего отца в отмывании денег, так?
– в лоб спросила я.

– Пока никто никого не обвинял.

Руслан громко ударил дном стакана о гладкую поверхность стола, устраивая на ней свой виски.

– Махов, давайте ближе к делу. У вас есть конкретные подозреваемые в гибели моего брата?

– Скорее нет, чем да, - пожав плечами, отозвался он.

– То есть,

за все это время вы ничуть не продвинулись?
– вопрос звучал довольно грубо, с осуждением.

– Признаться, не особо.

– Какого черта тогда вы тратите мое время?

В ответ следователь встрепенулся, прищурился, делая из своих и без того крохотных глазок, узкие щелочки.

– Как я и говорил ранее, в день смерти господина Цветаева, некто совершил крупный банковский перевод в офшоры на Кипр со счета «Хэви Индастрис». В дополнение к этому, произошло еще кое что, - мужчина нарочно сделал долгую театральную паузу, дабы подгореть наш интерес.
– В этот же день, неизвестным на аукционе была приобретена брошь. Оплата, опять-таки, производилась со счета компании.

Махов вытащил из внутреннего кармана пиджака фото и положил его на стол.

– Вы видели когда-нибудь это украшение?
– спросил следователь, тыкая пальцем в бумажку.

Мы с Русланом склонились над фото. На первый взгляд, брошь выглядела действительно дорого и эксклюзивно. Россыпь из драгоценных камней в виде веточки ландыша блестела и переливалась даже на обычной глянцевой фотографии.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Никогда не видел, - вторил мне дядя.

– Уверены?
– переспросил Махов, словно сомневаясь.

– Да, - в один голос проговорили мы.

– Это бриллиантовая брошь конца девятнадцатого века. Как говорят знатоки, разбирающиеся в ювелирном искусстве, ценный экземпляр, стоимостью около миллиона долларов.

Я аж закашлялась от таких цифр. Реально какая-то безделушка может столько стоить?

– Она принадлежала то ли одной из любовниц Людовика четырнадцатого, то ли какому-то там герцогу, - невежественно добавил следователь.

Он вновь уставился на нас.

– Значит, никогда не видели?

– Махов, к чему вы клоните?
– устало спросил Руслан, вновь хватая стакан с алкоголем.

– Есть определённые подозрения, что тот, кто увёл средства со счетов компании и есть убийца Германа Андреевича. То есть, он определенно имеет или имел доступ к деньгам «Хэви Индастрис».

– Чушь. Такие огромные суммы могли переводиться только с одобрения брата, - скептично заявил Руслан. Я не отрицаю, что в его окружении затесался кто-то не чистый на руку, но чтобы убить... Верится с трудом.

– Это мы еще узнаем, - хитро улыбнувшись, следователь поднялся на ноги.
– А вам я бы посоветовал хорошенько прошерстить сегодняшнюю достопочтенную публику с вашего мероприятия. Авось брошь всплывёт на чьем-нибудь наряде.

Следователь убрал фото обратно в карман и распрощавшись, выскользнул в коридор, оставляя нас с Русланом наедине.

– Ты подозреваешь хоть кого-то?
– тихо и растерянно спросила я дядю, который задумчиво продолжать цедить виски из стакана.
– Это действительно может быть кто-то из знакомых отца?