Твоя случайная измена
Шрифт:
Отец долго дулся! И оттаял, лишь только узнав, что Илья назвал своего первенца в его честь. Давидом. Очень весомое имя! Красивое. Но… Какой он Давид? Он же Денечка! Так мы и стали его называть. Знал бы дед…
— Пресвятое семейство будет в шоке, — говорю я. И знаю заранее, что его родня примет мою сторону. Но от этого не легче.
Развод представляется мне крайней мерой. Которую, видимо, стоит принять…
— Переходим на быстрый шаг! — командует Машка.
Я с облегчением замедляюсь.
—
Дышу полной грудью. С двух сторон нас шатром обступают деревья. Нежные стволики диких берёзок ютятся под пологом сильных дубов. Осины стоят, расправляя пушистые ветви. А красиво здесь, всё-таки! Немудрено, что подруга предпочитает спортклубу этот старенький сквер.
Фитнес-центр «Атмосфера» открыл её бывший. И опрометчиво ей подарил! Теперь этот «плод их совместной любви» под Машкиным зорким уходом расцвёл и обрёл ещё множество курсов. Среди прочих имеется йога и стрип-пластика. Думаю, кстати, сходить…
«АтмосфЭра» — зовёт его Машка, намеренно громко произнося букву «э».
— Закупили новые фЭны для атмосфЭры, — говорит она, хвастая.
С Рубенчиком, кстати, у них всё срослось. Ну, это тот самый, из бара. Машка уже сообщила мне, как он горяч! В мужья не годится, конечно. И не в плане физическом. Внешне Рубенчик даст фору всем её бывшим мужьям. Но у него «дела нет»! Шаурма на углу не считается. Вот если бы был ресторан… На меньшее Машка, увы, не согласна.
Но для постельных утех он годится. И его «шаурма», если её полить кетчупом, идёт на ура. Я снова и снова прошу избавить меня от подробностей. Подсознательно чувствуя, что шаурма — это только предлог.
Машка тускнеет. Дёргает хвост. Хотя он и так идеален!
— Настюх, тут такое дело, — начинает загадочно. И я узнаю этот тон.
— Ммм? — мычу, делая вид, что разминаю суставы.
Наверное, опять записала меня на «улиточный пилинг»?
— Обещай, что не будешь ругаться, — говорит виновато. И я понимаю — причины для ругани есть.
Она, усмехнувшись, бросает:
— Я, короче, дала твой номер Эльдару.
Я выпрямляюсь:
— Кому?
— Ну, тому, из клуба. На которого муж твой наехал ещё! — слышу.
Я в шоке.
— Маш, ты вообще офигела? — смотрю на неё с удивлением.
— Ну, а что? — обижается Машка.
— А вдруг он позвонит? — я ужасаюсь, только представив подобное.
— Конечно, позвонит! — убеждает подруга, — Он так о тебе у Рубена выспрашивал, просто измучил его. Кто такая? Кто та…
— Маш! Ну кто тебя просил? — я хватаюсь за голову.
Теперь придётся выдумывать отговорку. Блокировать, ставить его в чёрный список…
— Ой, Самойлова! Ну, ты дикая просто! — фыркает Машка, — Никто не заставляет тебя с ним спать. Просто пообщайся.
— Я — Кучинская, — говорю машинально.
— Тем более! — подхватывает подруга.
Я хмурюсь, пытаясь припомнить, как выглядел этот субъект. Помню, что пах он приятно…
— Я даже не помню его, — резюмирую Машке.
Но для неё это не аргумент.
— Главное, что он тебя помнит, — добавляет она, и шаги опять превращаются в бег.
— Маш! — кричу я ей вслед.
Мне охота присесть на скамейку. Любую! Хоть самую задрапезную лавочку. Но я догоняю подругу. Хочется дёрнуть за хвост!
— Ты вообще-то могла бы спросить у меня, для начала, — говорю между вздохами.
Машка дышит ритмично и ровно.
— Пожалуйста, — бросает обиженно. Теперь я ещё виновата!
Мы бежим в тишине. Только звук трения наших кроссовок. Я дышу полной грудью, и волнение первых минут отпускает. Ну, позвонит он. Пускай! Я могу сослаться на дела, или просто не взять трубку…
— Он, кстати, нормальный такой мужик, — произносит подруга, — У него своя турбаза за городом. Эти, как их… Ну, Соловки!
— Соловушки, чукча, — поправляю её.
— Ну, Соловушки, один хрен! Они с Рубенчиком, короче, партнёры по бизнесу.
Я представляю себе это партнёрство. Один жарит шашлыки, а другой их ест.
— Ага, — бросаю снисходительно, — И что дальше?
— А дальше, — меняет Машка свой тон, — Он позвонит тебе, а ты возьмёшь трубочку.
— И? — призываю её продолжать.
— И поздороваешься. Это нетрудно.
Её тон меня бесит. Я ж не умалишённая!
— Не буду я с ним встречаться! Я даже в глаза ему не смогу посмотреть. Позор! Я ж вообще никакая была.
— Ой, — усмехается Машка, — Он тоже был не особенно трезвый. Уж поверь мне!
Воспоминания проступают урывками. Помню, что он так меня и не коснулся. Или коснулся? Но я бы запомнила!
«Я — замужняя женщина. Я не такая», — хочется мне прокричать. Но теперь просто: «Я не такая». И от этого как-то обидно…
— Я всё узнала, он тоже в разводе, — подливает Машка масла в огонь.
И я опять ощущаю, как больно. Я буду в разводе? Разведёнкой. С двумя детьми. Какой ужас!
— У него сын, но он взрослый. Ему 51, - хитро улыбается Машка.
— Кому? Сыну? — бросаю рассеянно.
— Настя! Ну, ты вообще что ли? — серьёзнеет она, — Ему самому!
— А мне тридцать девять, — вспоминаю я с грустью.
— Тебе скоро сорок! — поправляет она.
— Ну, спасибо, — я замедляюсь, — Маш, не могу больше!
Останавливаюсь, перевожу дух. В боку с непривычки покалывает. Не хватало ещё кони двинуть, прямо здесь. Вот Самойлов, наверно, обрадуется. Свобода и новая жизнь! Интересно, он в этом случае сразу познакомит детей с новой мамой? Или повременит, для создания траура?