Ты Богиня, детка! или На Олимп по обмену

Иванова Ольга Дмитриевна

— Ты представляешь, сколько сил нужно, чтобы создавать иллюзию для сотни человек, а потом еще и удерживать ее в течение какого-то времени? И так трижды в день? А здесь, мимо беседки, в лучшем случае пройдет один-два человека, так что затраты минимальны. Садись уже. И ешь, — он показал на место около себя, затем стянул повязку и приступил к пудингу.

— Опять улыбаешься, — заметил он, поглядывая на меня. — О чем думаешь?

— О том, как еще в первую неделю учебы Пашка подбил нас следить за тобой, — засмеялась я. — Ему не давало покоя, снимаешь

ли ты когда-нибудь свою маску. Например, когда ешь или спишь. Разработал целую стратегию, чтобы вывести тебя на чистую воду. Но она с треском провалилась.

— Думаешь, я не заметил этого? — ухмыльнулся Кей. — И твоя просьба одолжить сахар, и попытки Павлика ходить за мной попятам… Но больше всех старалась Ханна. Шла напролом.

— Вообще-то, ты ей нравился, — осторожно заметила я, наблюдая за реакцией Кея. — Может, даже нравишься до сих пор. Она надеялась, что ты обратишь на нее внимание, что тоже выкажешь ей симпатию.

— Я обратил внимание, — отозвался Кей без особых эмоций и отправил в рот последний кусок пудинга. — Но взаимностью, увы, порадовать не мог. Я равнодушен к таким женщинам, как Ханна.

— Это к каким? Высоким, стройным, белокурым? — подначила я его.

— Зацикленным на своей персоне, — отрезал он, а потом добавил с очередной ухмылкой: — И не напрашивайся на комплимент. Я все равно не умею их делать.

— Да, я заметила. Красноречие у тебя хромает, — весело парировала ему я.

— И ухаживать красиво не умею. Цветы там всякие, подарки… Как этот твой, рыжий…

— Не напоминай мне, — я поморщилась, подумав о Николя.

— Зато со мной можно смотреть на звезды… — Кей лукаво прищурился.

А я который раз поймала себя на мысли, что не могу наглядеться на его улыбку, которую так долго скрывала черная повязка.

— Это лучше всяких цветов и комплиментов, — я потянулась к нему и быстро поцеловала в губы.

Кей среагировал мгновенно, собираясь вовлечь меня в более продолжительный поцелуй, но я его остановила, приложив палец к его губам.

— Опаздываем на лекции, — сделав строгое лицо, сказала я.

— Нашла развлечение, — недовольно вздохнул он.

— Может, тебе это не нужно, а вот мне… — я сама натянула ему повязку на лицо, — поучиться немного не помешает.

— Тема сегодняшней лекции: «Первая попытка свержения Зевса с Олимпа», — начала Афина свое занятие по Истории.

Я, возможно, и не отказалась бы это послушать, но меня отвлек Пашка, вцепившись со своими вопросами как рак клешнями.

— Я, это… Требую объяснений, — первое, что сказал он, подсев ко мне вначале самой лекции.

— По поводу? — я пыталась делать вид, что слушаю Афину.

— Как у тебя это получилось?

— Что именно?

— Ну, это… С куратором нашим… Того… — Пашка многозначительно подергал бровями.

— Что?

— Да ладно тебе придуриваться! Вся Академия на ушах из-за вас. Вон в столовке только о вас и говорили.

Я вздохнула: чего

и следовало ожидать… Как это у меня еще уши не горят?

— Ханна даже от завтрака отказалась, — продолжал заговорщицки шептать Павлик. — Злая… Прямо ух! Похлеще Афины в гневе. А Николя… Аж всего перекосило. Так что готовься к какой-нибудь пакости с его стороны.

Это Николя может… И когда только угомониться?..

— Ладно, не хочешь говорить, как окрутила куратора, не надо. Просто скажи хотя бы: лицо его видела?

Я не удержалась и фыркнула, давясь смехом.

— Ну? Видела, да? Как оно, не страшное? Нормальное, да?

— Нормальное, нормальное… Более чем, — выдавила я из себя.

— А чего скрывается, не признался?

— Паша, — я посмотрела на друга, — любопытной Варваре знаешь, что сделали? А Кей ради своей тайны и не на это пойдет, ясно? Так что не проси меня ничего рассказывать.

— Но ты знаешь, да? Ведь знаешь? Ну скажи только, знаешь, да?

— Молодые люди! — металлический голос Афины вклинился в наш разговор. — Вам не кажется, что вы перепутали время и место для своих бурных обсуждений? А тебе, Ника, вообще не мешало бы вести себя незаметней, после отбывания наказания… Или еще раз в Аид прогуляться хочешь, теперь еще и с приятелем своим?

Вот же грымза!

— Мы уже молчим! — Пашка примирительно поднял руки. — Простите, больше не будем!

— Последнее предупреждение, — зыркнула на нас Афина и продолжила лекцию.

На следующих занятиях Павлик уже ко мне не приставал, зато я постоянно чувствовала на себе обиженный взгляд Ханны, а к нему вдогонку — презрительный Николя.

Час Куратора прошел напряженно: Пашка все время бросал ехидные шуточки с подтекстом, Ханна играла в оскорбленную диву, а Гилас парил где-то в своих мыслях. Ну хоть кого-то не интересовали перемены в моей личной жизни! Как же во время у Гиласа появилась новая любовь, а то коалицию Ханны пополнил бы еще один обиженный Эросом участник!

Вторую половину дня мы провели с Кеем снова на его любимом месте в горах. Правда, допоздна, или «до звезд», не засиживались: завтра меня ждал промежуточный зачет по Нимфологии, и нужно было хорошенько вызубрить все вопросы.

А вот о Дионисе-то я совсем забыла…

О том, что он тоже в курсе моих зарождающихся отношений с Кеем, я поняла, едва вошла в аудиторию. Все Виноделие Дионис не сводил с меня задумчивого и одновременного озабоченного взгляда, а по окончании лекции не дал мне уйти незамеченной.

— Ника, стоять, — скомандовал он, когда я попыталась тенью прошмыгнуть мимо. — У меня к тебе есть несколько вопросов…

— Не надо, Дионис! — я решительно повернулась к нему. — Не говори мне ничего! Тем более я знаю, что именно ты хочешь у меня спросить и о чем предупредить.

— Хорошо, — немного помолчав, отозвался он. — Тогда только один вопрос. Ты уверена в том, что делаешь?

— Да, — кивнула я.

— И не пожалеешь о своем выборе?

— Это уже второй вопрос, Дионис…