Ты больше не уйдешь!
Шрифт:
— При чем здесь зеленка? Расслабься, эта краска легко смывается. — Витиеватые изгибы поплыли по моим ребрам к белоснежному бюстгальтеру. Сволочь!
— Так я и поверила.
Чувствую, его можно будет выбросить. И плакал по мне бассейн горькими слезами. По крайней мере в ближайшие дни. Не зря же Адам надел перчатки. Чтобы не испачкаться же!
— Я тебя придушу, — процедила я сквозь зубы.
— Но сначала я тебя всю покрашу.
Извращенец. Сжал своими вымазанными руками мою грудь. Теперь мой лифчик белый с вишневыми разводами. Адам провел пальцами по ребрам вниз. Постель подо мной
Даже самая дорогая машина не компенсирует это издевательство! Все-таки зеленку я ему по всему телу не размазывала!
Он еще вылил на ладони краску. Всю бутылочку решил использовать за раз? Конечно, чтобы побольше краски впиталось в кожу. Его руки заскользили вверх по телу и, если бы не эта вишневая жижа, я бы не горела от злости. Ибо прикосновение будоражило, расходилось чувственным теплом под кожей.
— Открой рот.
Он поднес палец к моим губам, и я вжалась головой в подушку. Краска была почти под моим носом, но запаха я не уловила.
— Давай, не бойся.
Не будь в его ухмылочке так много коварства, я бы не боялась. И не смыкала бы губы в линию. Он провел по ним пальцем, я собралась было плеваться, но уловила вишневый вкус и осторожно лизнула языком губу.
Сахарная вишня. Потрясающий вкус. Адам меня, значит, измазал всю съедобной краской? Вот гад. Нарочно напугал, а теперь явно ликовал внутри.
— И зачем тебе тогда перчатки? — спросила я и слизала всю сладость с губ.
— Чтобы не испачкать пальцы.
Которыми он, видимо, собирался что-то сейчас делать. Ох, его ловкие, ласковые, настойчивые пальцы. Я умела сама себе доставлять удовольствие, но у него это получалось в тысячи раз лучше. Будто он идеально меня чувствовал. Как так? Что за магия? Но мое тело только на его прикосновения реагировало сумасшедшим трепетом. И в самых чувствительных местах его ласки вызывали фейерверки.
Но пока он скользнул губами по зоне декольте, собирая вкусные полосы краски. И под его поцелуями рождались сладостные всплески. Холод страха растворился и таяла злость. Похоже, краска действительно легко смывается, не стал бы Адам ее слизывать. Он опускался ниже и ниже, пока не дошел до разукрашенного живота. Его пальцы подцепили трусики и нарочито медленно потянули их вниз, пока губы чертили дорожку к лобку. В промежности заполыхало. Пожалуйста, еще ниже, еще. Пусть прикоснется своим влажным сладким языком к чувствительному комочку нервов. Я прикусила губу в нетерпении.
А Адам оторвался от моей вишневой кожи, снял полностью трусики и стащил с одной руки перчатку. Не собирался продолжать целовать мое тело? Раздразнил и бросил страдать.
— Ты меня не отвяжешь?
— Нет, — покачал Адам головой. Покусать бы его ухмыляющиеся губы.
— Вообще? У меня руки занемеют.
— Пока нет.
Пусть только освободит меня, я ему устрою. Наверное, мой взгляд хорошо отражал кусачее настроение, и Адам еще шире улыбнулся. У самого на боксерах выпирала каменная эрекция. Лучше не смотреть туда, потому что между ног сразу же все сводило
— Раздвинь ноги.
Я повиновалась и уставилась на его пальцы, которые вот-вот прикоснутся к самому сокровенному. Там уже влажно, горячо, все набухло от прилива крови. Нервные окончания готовы были искрить, стрелять молниями по телу. Но Адам лишь раздвинул складочки и опустился туда головой.
Поток воздуха пронесся по раскрытой промежности. Снова дразнил. Колючая волна хлынула по телу. Это острое возбуждение в коктейле со злостью. Между ног невыносимо ныло. Я сейчас начну его умолять… Или награждать “лестными” эпитетами.
— Не издевайся… Изверг.
Его кончик языка лизнул клитор, и меня чуть не подбросило от резкого взрыва ярких ощущений. Дыхание сломалось. Я захлебнулась стоном и тут же прикусила губу. В одном из соседних номеров меня могут услышать. И узнать. Хотя стонала я не своим голосом. Мелодичным, томным. Адам водил языком между складочками, растапливал тягучую истому, и по венам будто лился медовый нектар.
Я прикрыла веки, под ними вспыхивали звезды. Бедра задрожали с новой лаской по клитору. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, спина выгибалась дугой, я ерзала по постели, не выдерживая этот шквал удовольствия. А Адам его растягивал, мучительно и нежно.
Безжалостный. Жестокий. Беспощадный. Бросил меня сгорать в своем огне и принялся целовать внутреннюю сторону бедра до самого колена. Мышцы подрагивали.
— Ну зачем ты остановился… — на грани шепота проныла я.
Даже бедра мои стали сверхчувствительными. Так сладко его губы скользили по коже. Распаляли меня до предела. Ему в кайф меня истязать. Медленно доводить до умопомрачения.
— Я не собираюсь останавливаться, — хриплым басом промолвил он и начал целовать вторую ногу. — Наслаждайся, малышка.
Я пыталась перевести дыхание, унять все, что бушевало внутри. Но это невозможно. Чем сильнее пыталась, тем ярче бесновалось.
Его палец неожиданно проник в истекающее влагой лоно, и я жалобно простонала. Приятное волнительное тепло расходилось волнами с его неспешными движениями. Мне нужно больше. Сию секунду.
— Адам… Я тебя прошу…
Кровать прогнулась рядом, и я приоткрыла глаза, встретилась с его одержимым взглядом.
— О чем просишь?
— Дай мне кончить.
— Дам. Без самого вкусного я тебя не оставлю.
Он смял мои губы сочным поцелуем. Сладкий, напористый, такой, что даже душа поет. И, как назло, короткий. Чтобы я тянулась за его губами. Чтобы хотела еще больше.
И чтобы продолжить начатое.
Адам склонился между моих ног, и в лоно вошло сразу два пальца. Что этих двух пальцев по сравнению с его огромным членом? Его я неистово хотела. Но пальцы быстро двигались, влажный язык щекотал клитор, раздвигал складочки, тер чувствительные местечки, и я уже забывала что хотела.
Я захлебывалась морем удовольствия, я плыла в нем. Волны накатывали одна за другой, и каждая мощнее предыдущей. Адам ловил момент, когда я уже готова была взорваться оргазмом, и замедлялся. Забирал пальцы, переходил на нежные ласки.