Ты бросил меня

Колычев Владимир

Он ведь и обидеть мог. Например, на плановом занятии по физподготовке. Швырнет майора через бедро головой вниз, и ничего ему за это не будет, потому что на законном основании.

Знал майор о его звании мастера спорта по самбо или нет, но «вертушку» он открыл. И взглядом попытался обжечь его спину.

Новое удостоверение Никита еще не получил, но на должность его уже утвердили. Он знал, в какой кабинет ему надо, туда и вошел без стука. А там…

Никита на мгновение остолбенел, увидев своих коллег в непотребном виде.

Старший лейтенант Мотыгин стоял с обнаженным торсом, а капитан Птицын был в тельняшке. Перед ними сидел, привязанный к стулу, человек. Голова опущена, шея в крови.

– Я тебя в последний раз спрашиваю!.. – сквозь зубы, сдавленно, но при этом громко проговорил Мотыгин.

Мужчина мотнул головой, и Птицын ударил его кулаком в живот. С размаха ударил, ожесточенно. И только тогда заметил Никиту.

– Кажется, утро наступило, – сказал он, обращаясь к Мотыгину.

Здоровый он мужик, рослый. Слегка за тридцать, а выглядит на все сорок. Возможно, потому, что лысина выела голову до самого затылка. Да и черты лица у него жесткие. Хотя и не жестокие. Это сейчас у него зверское выражение, а вчера он показался Никите вполне адекватным.

– Выходим из сумрака? – кивая, спросил Мотыгин.

Этот немногим старше Никиты, но вел себя так, как будто раскрыл не меньше сотни убийств. И с первой минуты знакомства смотрел на Никиту свысока. Среднего роста, кряжистый, с косолапой походкой. Обычно у людей такой комплекции носы мясистые, а у этого – длинный и острый, хоть консервные банки открывай.

– Да пора уже.

Птицын развязал мужчину, который сидел, не поднимая головы, а Мотыгин, заставив его подняться, вытолкал за дверь. Никита к этому времени уже сидел за своим столом, вынув из папки планшетник. Там у него и научная библиотека, и популярный ежедневник. Ну и для личного пользования много интересного.

Птицын зевнул в кулак, смахнул со своего стула рубашку.

– Мне что делать? – спросил Никита.

Капитан сделал вид, что не услышал его.

– Для чего все это шоу?.. Стукнуть я не могу, не так воспитан. А если промолчу?..

Птицын продолжал игнорировать его, но Никита все же нашел способ привлечь к себе внимание.

– Если это провокация, то я, товарищ капитан, дам вам в нос.

– Что?! – вытаращился на него капитан.

– В неофициальной, разумеется, обстановке. – Никита хищно улыбался, не сводя с него глаз.

– Лейтенант, ты хоть понял, что сказал?

– Ну вот, звание подтвердил, и то хорошо, – хмыкнул Никита.

– Звание… – передразнил его Птицын. – Ты в армии хотя бы служил?

– Пять лет в академии. И отсрочка на время службы в полиции.

– Какой службы? Куда папа пристроит?

– Да, мне повезло с папой, – кивнул Никита.

И отключился. Птицын ему что-то говорил, размахивая руками, а он шарился по новостным сайтам, стараясь не слышать капитана.

– Бусыгин!

Никита понимал, что рано или поздно Птицын перейдет на требовательный тон, и был готов к этому. Поэтому и не отреагировал на командирский голос.

– Бусыгин! – тронул его за плечо капитан.

А это уже слишком. Никита резко поднял голову и увидел перед собой майора Плетнева. Вот уж перед кем не стоило выеживаться.

Никита вскочил со стула, вытянулся в струнку. Но тут же расслабился: в конце концов, Плетнев не начальник части, а всего лишь его заместитель. Да и по возрасту он не годился ему в отцы.

– Бусыгин, ты в порядке? – пронзительно смотрел на него Плетнев.

– Так точно, товарищ майор!

– Целый капитан тут перед тобой распинается!

– Извините!

– Зайди ко мне в кабинет!

Далеко идти не пришлось. Отделение майора Плетнева размещалось в одном большом помещении, разделенном на две части перегородкой с витринным окном. В одной половине – подчиненные, в другой – начальник. Все у всех на виду. И сам Плетнев как в аквариуме, только вот не молчит как рыбка.

– Что там у тебя с Птицыным? – спросил майор, закрывая за собой дверь.

Худощавый он, поджарый, движения быстрые, походка пружинистая. Волосы пышные, густые, прическа модельная. Волосы – его гордость, вряд ли бы он согласился на короткую стрижку, как у Никиты.

– Ничего не приключилось.

Плетнев движением руки показал на стул за приставным столом, но Никита остался стоять.

– Точно ничего? – Начальник снял куртку и направился к рабочему столу, на ходу вынимая расческу. – Он ведь на тебя давил.

– Если ему что-то не нравится, мы всегда это можем обсудить. С глазу на глаз.

– Ему не нравится… Ты знаешь, что ему не нравится.

– Что ж, придется доказывать, что я не случайный здесь человек.

– Правильно, – соглашаясь, кивнул начальник.

– А если Птицыну что-то не нравится, я всегда его выслушаю. Если это объективная критика, а не дурное настроение.

– Займешься расследованием серийных убийств.

Никите показалось, что он ослышался. Серийные убийства – это слишком круто для начинающего опера. Да и в одиночку такими делами не занимаются.

– Простите?..

– Шесть убийств в течение одного месяца.

– Где?

– Здесь недалеко, улица Паркетная.

– На одной улице? – в ожидании подвоха спросил Никита.

– На одной, – подтвердил Плетнев.

– Не слышал.

– Услышишь. Убьют седьмую кошку, шум точно поднимется. Уже разговоры идут…

– Кошку?! – Никита улыбнулся и облегченно вздохнул. Ну конечно же, он знал, что так и будет. Или кошку, или слона… Хотя нет, шесть слонов за одну зимнюю неделю – это серьезно даже для Птицына.

– Я сказал что-то смешное? – строго посмотрел на него Плетнев.

– Да нет… Она хотя бы беременна?

– Кто?

– Кошка.

– Шесть кошек.