Ты будешь моим!
Шрифт:
Я переехала к Леше спустя две недели. Отпустили меня спокойно, правда, папа и Леша долго это обсуждали в кабинете отца. Меня в это время взрослую девушку, успокаивала мама и Алиска. Конечно, та больше подшучивала надо мной. И даже поспорила на сто баксов с Арсением, что папа меня не отпустит. Ох, был бы у меня на тот момент телефон под рукой, я бы обязательно сфотографировала ее ошалевшее выражение лица, когда она поняла, что продула сто долларов братишке.
В общем, меня отпустили. Две недели семейного счастья просто незабываемые. Мне безумно нравится засыпать и просыпаться в объятиях Леши. Нравится готовить завтрак по утрам и наблюдать,
— А что надо? Помыть клубнику и порезать? Это я могу, — довольно улыбаясь, произносит Антон.
Смотрю на Лешу и ловлю его счастливую улыбку. Кажется, сейчас мы думаем одно и то же.
В прошлый раз, когда я с Антоном готовила клубничный торт, он съел почти всю клубнику и Леши пришлось ехать в магазин за новой. Хорошо, что у него нет аллергии, а то было бы нам счастье.
— Мы знаем, — произношу, смеясь, и, крепче сжав ладонь любимого мужчины, облокачиваюсь спиной на кресло и смотрю на дорогу.
Как обычно, наш маршрут проходит через садик. Сначала мы отвозим Антона, потом едем на работу сами. Я завариваю нам кофе и иду в кабинет любимого босса, закрыв дверь на ключ.
— Какие планы на сегодня? — едва приподняв уголки губ, интересуется любимый мужчина.
— Совещание в десять утра, встреча с инвестором в четыре. И как обычно, куча бумажной волокиты, — произношу то, что прочитала в ежедневнике. Да, я все еще работаю у него секретаршей и как я поняла, он совершенно не спешит искать мне замену. По его словам, я незаменимая.
— Ну, бумажная волокита у тебя, не преувеличивай, — он скрещивает руки в замок и, положив их за голову, откидывается на спинку кресла.
— То есть…я сегодня не уйду пораньше? — подхожу к нему и сажусь на колени, закинув ногу на ногу так, чтобы была видна полоска чулок. Я знаю, это сводит его с ума.
— Ты же понимаешь, чем это все закончится? — влюбленным взглядом наблюдаю, как глаза Леши становятся еще темнее, как в голосе его появляются хриплые нотки.
— Дверь закрыта, — шепчу тихо и касаюсь его губ своими, чувствуя, как рука Леши заползает под мою юбку.
— Люблю тебя, — признается в любви в сотый раз за время, что мы вместе, и припадает к моим губам страстным поцелуем.
Каждый наш секс, будь то быстро и страстно или медленно и сладко, для меня как что-то невообразимое и волшебное. Непросто слияние тел, а единение душ. Каждый раз у меня кружится голова и эмоции бьют через край. Каждый раз я улетаю и вижу миллиард звезд, которые медленно угасают. И каждый раз я оказываюсь в родных и любимых объятиях.
— Я люблю тебя, девочка моя, — тихо шепчет Леша, а я улыбаюсь от простого женского счастья.
*****
— Слава, я на совещание. Сделай запрос отчета о системе безопасности за май, он должен быть у меня на столе в понедельник. В кабинете на столе папка, ее надо отдать Николаеву, в отдел программистов.
— Хорошо. Все сделаю, не волнуйся, — произношу, улыбаясь, и продолжаю подшивать документы за прошедший месяц.
Леша уходит на запланированное совещание, и я остаюсь совсем одна. Ну как одна, со мной еще куча документов, которые надо привести в порядок. Одну половину в электронный вид, другую по папкам и на полки.
Я люблю лето и тепло. В детстве часто была в Испании, и знакома со всеми ее регионами. Там солнце палящее, особенно у моря. По крайней мере, это мои воспоминания о любимом и родном Сантандер. Наверное, из-за любви к теплу и выбрала Лос-Анджелес, там нет холодных зим и морозов. И на учебу не надо надевать на себя шубу и валенки, достаточно брючный костюм. Да и в Москве морозов уже нет, а сейчас, когда рядом любимый человек, они совсем не будут ощущаться.
Я настолько задумалась, что вздрогнула от неожиданности, услышав сигнал входящего сообщения. Мой телефон в приемной, а это значит, что Леша забыл свой в кабинете. Двигаюсь ближе к столу и, перебрав все документы, которые на нем лежат, нахожу айфон последней модели.
Мне всегда говорили, что чужие вещи трогать нельзя. Никогда не знаешь, что тебя ждет и чем это все закончится. Но я же упрямая. Тем более это мой Леша, у него вряд ли есть от меня секреты. Беру телефон и читаю входящее сообщение.
«Привет, котик. Я только сегодня вернулась со съемок и очень по тебе соскучилась. Как насчет встретится сегодня в 14.00 в …»
Дальше читать не могу, и не потому, что слезы льются из глаз, а просто телефон не сняла с блокировки. Сообщение так и висит не прочитанным, пусть так и остается. Так понятно, что она предлагает ему встретиться. Руки трясутся, когда я нахожу в себе силы положить телефон на место и прикрыть его документами. Оттираю мокрые дорожки со щек и чудом нахожу нужную мне папку с документами. Хватаю ее и вылетаю из кабинета, как истинная баба, накручивая себя дурными мыслями.
Немного успокоившись, вызываю курьера компании и передаю ему документ с просьбой отнести его в отдел программистов. Парень лет семнадцати, видя мои красные от слез глаза, молча берет папку и уходит. Я же достаю косметичку и как можно быстрее привожу свой внешний вид в порядок. Не хочу, чтобы Леша о чем-то догадался. Подумает еще что связался с ревнивой овцой.
Спустя двадцать минут совещание заканчивается и мой любимый возвращается в свой кабинет. Рабочий день протекает спокойно, но внутри все равно гадко. Дурное предчувствие не покидает меня с момента обнаружения сообщения. Я не знаю, ответил ли ей Леша, согласился ли он навстречу или нет. По крайней мере, мне он ничего не говорит, да и не обязан вроде как. Он же не муж, чтобы отчитываться. И встречаемся мы всего-то ничего.
Смотрю на часы, прикусив губу, уже точно зная, что если уедет сейчас-то все. Часовая стрелка плавно приближается к двум, минутная уже на половине, и только секундная спешит, как мысли в моей голове. За которыми я не успеваю. И просто не хочу. Не хочу думать худшее о нем. Я знаю, он не такой…
— Слава, я отъеду. Срочный вызов, не знаю, во сколько вернусь, — он спешно вылетает из приемной, так и не заметив как по моим глазам катятся слезы разбитого счастья.
Я никогда так паршиво себя не чувствовала. Если считала, что больно мне было пять лет назад, то тогда я ничего не знала о настоящей боли. Сейчас такое ощущение, что выпотрошили как курицу.