Ты будешь нашей мамой?
Шрифт:
— Ссакат, — морр хлопнул рукой по камню рядом с чешуйчатым бедром, — ссатись, — и вновь застыл лицом к тонущей в море Звезде. Девушка послушалась и села на предложенное место.
— А…
— Помолшши! — резко оборвал ее мужчина, подняв руку вверх. — Проссто наплюттай…
Так они и сидели. Вдвоем. Очень близко друг к другу, но не соприкасаясь телами. Два разных существа. Из несравнимых миров. Делили один вдох на двоих. Пока на горизонте не догорела узкая полоска заката…
— Што ты спрашивала? — морр очнулся, повернулся к Риине и уставился своим немигающим взглядом прямо в душу девушки. Не страшно — как-то по-родственному.
— Хотела узнать твое имя, — смутилась девушка.
— Посему лютти, спрашшивая о том, кто тты, коворят оп имени? Ты веть не это хотела усснать? — Он вздохнул, — Яльнар.
— Спасибо, — непонятно за что поблагодарила девушка. Просто что-то говорило ей — так нужно. — Ты прав. Мне интересно о вас все, — в темноте не видно алеющих щек.
— Ошиппки. Не ответила на воппрос и скассала невыпполнимое, — Создатель! От фразы отчетливо несло нравоучениями Сойварраша! Кто кого? Девушка приготовила гневную отповедь, но слова остались невысказанными — морр спрыгнул в море:
— Мне ппора, и ты ити. Альф скоро притет, — на мгновение мелькнул красиво изогнутый хвост и пропал среди темно-синей глади.
Ошеломленная. Неудовлетворенная и в смятении Риина медленно поплелась назад. «Почему этот морр посчитал себя вправе делать ей замечания? Они сговорились с Сойваррашем?»
Девушка вернулась на площадку и улеглась спать, поплотнее завернувшись в одеяла. Случайная встреча поставила ее в тупик. Ощущение, что это с ней уже было и не раз, так и не покинуло ее. Не оставило в покое, во сне проматывая сцену в разных вариантах. Меняя действующих лиц, но не смысл и итог.
Тепло. Особенно животу и спине. Дыхание щекочет место за ушком. Не хочется вставать. Так уютно, как в папиных руках, когда он сызмальства брал ее с собой на охоту и охранял сон в ночном лесу. Понятно, кто прижимает ее к себе. Чье тепло впитывает, и чей запах она вдыхает. Солоноватый. Слегка горьковатый. Свежий и будоражащий… «Будь собой…»
Риина резко вырвалась из объятий на холодный ветер. Не от него бежала — от себя…
Еще три восхода история повторялась — взлеты, снижения и таинственные исчезновения. Риина пробовала следить за альвом, но он неизменно пресекал ее попытки. Непреклонно. Ничего не говорил — растворялся в сумерках. Позднее девушка совершала вторую вылазку с целью найти Яльнара. С тем же успехом.
На четвертый восход альв отдал распоряжение снижаться гораздо раньше обычного. Остров, появившийся перед глазами, был больше, чем предыдущие. Сверху угадывались очертания немногочисленных строений, виднелись снующие существа. Вдалеке красовалась лесистая возвышенность, закрывающая дальнейший обзор путникам. На берегу их уже ждали. Ровной колонной стояли на песке. Встречающие. Впереди — четверо. На один больше, чем гостей. Так морские демонстрировали свое преимущество. Эта же четверка приблизилась непосредственно к рептилии.
— С возвращением тебя, Сойварраш, — самым краешком губ улыбнулся морр с массивным золотым нагрудником в виде распластанного спрута. У них не принято кланяться… Уважение оказывают по-другому, разговаривая на языке пришлых.
— Ольшен… — альв обошел всю компанию по кругу. Присмотрелся к каждому из них. — Дорос… — морр неприязненно оскалился. — Ты, так ты. Выбирать не приходится.
— Я тоше не рат тебя видет, твунокий. Провошу к мессту всстрешши и буту своботтен…
— Взаимопонимание у нас прежнее. Похвально! — Сойварраш сделал замысловатый жест руками, сбрасывая чужую магию. «Попробовал? Не силен еще со мной тягаться…»
— Та, поххвально, што твоя память не столь короткка, как у остальных твуноких. Плакотаря намм… — как бы между прочим заметил сотворенный.
Вражда. Между ними. Она вспыхнула не мгновенно. Подспудно накапливалась многие циклы. В прошлом. Причины. Ольшер так и не избавился от них. Предпочел притащить в настоящее. Дурак, продолжающий сравнивать всех и вся с собой и ищущий подтверждения своей уникальности. Неповторимости. Не найдет, пока не вылезет за рамки своего желания быть лучше, чем кто-то… Пусть тратит на это силы, пока не потеряет те крохи самодостаточности, что скопил.
— Наш статус? — уточнил альв, встав рядом со спутниками. Отделяя себя от морров.
— Они, — мужчина ткнул ладонью в Риину и Аллиернарда, — пленники. Ты — в роте, пока Влатыка вот не скашшет трукое слово.
— Не буду возражать, но если вы, — Сойварраш обвел мрачным взглядом всех присутствующих морров, — спровоцируете их… Словом, жестом… Дракон и человек под моей ответственностью! — жестко заключил Знающий.
Законы и традиции обитателей моря многогранны. Сложны для изучения. Нарушить их по незнанию проще простого, а морры не будут делать на это скидку. Не в их характере давать поблажки кому бы то ни было.
Гостей с большой земли поселили в тенистой роще в хижине, связанной из молодых стволов техое [72] . Три залы, полное отсутствие мебели. Простейшие коврики из травы таковой считаться не могут. Какой почет пленникам? Какая роскошь? Не под замком и на этом спасибо сказать надо! Нищета и неудобство, разве что переночевать, да и только. В остальном им никто не запрещает бродить по острову, исключая пару мест, но они туда и не попадут по собственной воле.
Сойварраш быстро объяснил три основных правила: не начинать разговор первыми, не жечь естественных костров и ни до кого не дотрагиваться. Прикосновение — оскорбление действием, за которым следует поединок. Результат которого определит мастерство участников.
72
Техое — растение с полыми стволами толщиной в руку, немногим выше среднего роста сотворенного.
Оставив спутников обустраиваться, альв направился вверх по тропинке, пренебрегая любопытными взглядами и попытками прощупать его голову. Встречные не знали или не узнавали его. Он достаточно давно покинул острова, чтобы появилось новое поколение морров, которые не знали в лицо всех, кто умудрился пережить гостеприимство их сородичей ранее.
Владыка вод ждал альва в гроте с другой стороны скалы. Беломраморные стены с вкраплениями перламутровых осколков ракушек, впаянные самоцветы и блики света создавали неповторимый рисунок освещения. Делали залу загадочной. Создавали атмосферу некоей интимности и близости.