Ты для меня?
Шрифт:
Действительно! И все же, один имелся:
— Именно поэтому, решил забить меня своим членом до смерти?
Короткий смешок. Холодный. Напряженный. До костей продрало, от сквозившей в нем безысходности.
— О, да! — С обманчивой нежностью, провел костяшками пальцев по беззащитной девичьей шее. Спустился к груди. — Залить, как следует, и сдохнуть вместе с тобой. Сдохнуть…в тебе!
БожеБожеБоже…
Лера нервно увлажнила пересохшие искусанные губы.
— Герман, —
— Мало! — Гаркнул, заставляя вздрогнуть. Распрямился. — Я утопил бы тебя в ней. Клянусь, утопил, бы! Лишь бы только…
— Лишь бы только…что? — Ошарашено уставилась на Давыдова.
— Ничего. — Бросил коротко, выравнивая дыхание. — Раздвинь ягодицы. Сама.
— Зачем?
Голос дрогнул, предчувствуя неладное. Озноб прошелся вдоль влажного позвоночника.
— Лера, не зли меня! Не рискуй, маленькая.
Свихнулся! Как есть, свихнулся. Он не в себе! Впрочем, диагноз у них общий.
— Хорошо, — вибрируя от напряжения, выполнила просьбу. Полностью открываясь его жадному взору. Многострадальное девичье сердце перестало биться, пытаясь погрузить сознание в кромешную тьму, когда Герман принялся осторожно ощупывать ее там…там, где меньше всего ожидала.
— Прелестно, — довольно проурчал, мягко разминая тугой сжавшийся анус. — Где-где, а тут он точно не бывал!
Воздух резко встал поперек горла, перекрывая дыхание. Осознание, точно обухом шарахнуло по голове.
Божечки! Да он ревновал ее! Ревновал к Лёне. Собственнические порывы разрывали в клочья все его хваленое самообладание!
— Не бывал. — Подтвердила. С Леонидом, вообще, близость была исключительно традиционной. Консервативной. — Пора бы уже привыкнуть, что все мои «первые разы» принадлежат…только тебе!
Дерзко вздернула носик, пытаясь скрыть мучительную дрожь во всем теле. Но, он заметил. Замер в нерешительности.
— Серьезно?
— Да!
— Хочешь сказать, его члену не досталось твоего сладкого ротика?
— Вообще-то, и твоему не досталось!
— Вообще-то, я планирую это исправить!
— Что, прямо сей…час? Я…я не знаю как. Учти! Я не умею. Я…
— Нет. Не прямо сейчас.
Настроение Германа стремительно наращивало обороты, в то время как Лера готовилась к худшему. Девушка прекрасно помнила, через что прошла, отдавая ему себя впервые. История повторялась. Он вновь лишал ее девственности. Только уже другой.
— Чего трясешься?
— Боюсь.
— Меня?
Отрицательно замотала головой:
— Боли.
— Расслабься. — Медленно и очень чувственно, погрузил в лоно девушки средний палец, увлажняя. А после вернулся к исходной
Со свистом втянула в себя воздух.
— Веришь?
Лера кивнула. Верила, что постарается. Не верила, что все пройдет гладко. Страх делал свое черное дело. Да и ее мужчина был слишком возбужден.
— Ты сейчас малость не в себе…но, — затараторила сбивчиво, — если действительно этого желаешь…
Дрожащими пальцами обхватила его стальную эрекцию, и решительно направила головку к своему тугому входу:
— Я потерплю.
Обычные слова. Обычная интонация. Только вот, Герман дернулся, словно она ему кислоту в лицо плесканула.
— Права, мелкая. Не в себе! — Сипло. Едва различимо. — Не представляешь, как велико сейчас мое желание…порвать тебя.
— Герман…
— В следующий раз я побываю везде. Но, не так. Не так!
Отстранившись, Давыдов уселся на край кровати, и, запрокинув голову назад, уставился в потолок. Подтянув колени к груди, приняла сидячее положение и Лера.
— Уверен?
— Нет. Ты не подготовлена. — Послышалось тихое бормотание. — А у меня…не хватит выдержки. Больно сделаю, Лера. Очень больно.
Душа защемила от безграничной нежности. Прослезилась, не имея возможности справиться с эмоциями.
— Спасибо! — Проворно забралась к нему на колени, привлекая внимание. — Знаешь…
Давыдов побледнел, с ужасом разглядывая девичью грудь.
— Это что такое?
— Где?
— Я…сделал?
Опустила взгляд ниже, и изумленно охнула. На нежной коже, на упругих полушариях не осталось живого места. Сплошь укусы, синие следы от пальцев, и крупные засосы. Странно. Боли девушка не ощущала.
— Ну, да! — Обыденно пожала плечами, намекая, что ничего ужасного не произошло. — Не смертельно. Похожу недельку в закрытых блузках.
— Господи, Лера!
Он сгреб ее в охапку, крепко прижимая к себе. Сильно. За каждый новый глоток воздуха приходилось бороться.
— Дрожишь, — заметила невзначай, выбитая из колеи поведением мужчины. — Все хорошо. Я в долгу не осталась. Ты просто не видел свою спину!
Давыдов горько улыбнулся:
— Есть ли на этом свете хоть что-то, чего ты не смогла бы мне простить?
Валерия ответила незамедлительно, серьезно глядя прямо в глаза.
— Измена и ложь! Остальное — мелочи.
— Велика вероятность, что кто-то из коллег видел нас. — Не могла оставить без внимания данный факт. — Что будем делать?
Герман наполнил ванну горячей водой, и щедро приправил ту морской солью, с большим количеством пены. Все это время упрямо хранил молчание. Потом, удобно устроившись внутри, потянул девушку за собой. Обнял со спины, вынуждая откинуть голову на его плечо.