Ты для меня?
Шрифт:
— Нет.
— Я сказал…
— Почему ты мне не веришь?
Господи! Его яростный рев разнесся по комнате эхом, пробирая до дрожи во всем теле.
Хороший ответ! Исчерпывающий!
— Что за причины такие, Герман? — Упрямо вздернула подбородок. — Я имею право знать.
Давыдов угрожающе двинулся на нее, вынуждая отступать до тех пор, пока ни зажал между стеной, и собственным телом.
— Умная девочка, — сообщил с обманчивой нежностью, — не стала бы напоминать мне о том, что я старательно
— А я не умная девочка. Я — твоя девочка! — Уверенно вцепилась в его запястье, и поместила мужскую ладонь на свое беззащитное горло. — И предпочту умереть от твоей руки, нежели жить без тебя.
— Лера, не дури!
— Хотел свернуть мне шею? Вперед! Только скажи…за что?!
— Бл*дь! Да за то, что так сильно люблю! — Заорал вдруг, сжимая пальцы. — И никому, никогда не отдам!
Глава 54
Такой расклад ее полностью устраивал. Лишь одно «но» смущало.
— Неужели, так много желающих занять твое место, рядом со мной? — Усмехнулась, нервно сглатывая. Получая извращенное удовольствие даже от того, как плотно обхватывают гортань его сильные пальцы. — Может, список огласи…
Реакция не заставила себя ждать. По левую сторону от головы, в стену смачно впечатался мужской кулак, заставляя вздрогнуть. Замолчать прямо на середине фразы.
Ясно! Не до шуток.
Судя по абсолютно одичалому выражению лица, и полыхающему лютой яростью взгляду, боли Давыдов не чувствовал. Не воспринимал, пребывая под анестезирующим действием адреналина, беснующегося в крови страшными дозами.
Видимо то, что терзало его изнутри, что отравляло душу, было в разы…в разы мучительнее.
Да что с тобой, любимый?
Как никогда, захотелось докопаться до причины столь неистовой и безграничной злости. Сама же сжалась в комок от еще большей тревоги, по-прежнему сохраняя внешнее спокойствие. Будучи абсолютно уверенной, что подлинного вреда Герман ей не причинит, очень мягко, без резких движений, оплела руками его талию. Притянула к себе.
Ближе. Вплотную.
Как ни странно, возражать не стал. Наоборот, подался вперед, плотнее вдавливая их тела друг в друга.
Вот так! Хорошо!
Чувствовать биение родного сердца — ни с чем несравнимый кайф.
Посмотрела на него умиротворенно. Нежно. Доверчиво. Без тени страха.
— Кто звонил тебе, во время твоей речи?
Скривившись, как от нестерпимой зубной боли, Герман сдавил ее горло чуть сильнее. Не специально. Не с целью напугать, или наказать. Просто…импульсивно.
Судя по реакции, уж очень не понравился ему вопрос.
А это говорило лишь о том, что девушка находилась на верном пути.
Терпение…только, терпение!
От
Когда перед глазами все поплыло, Давыдов спешно отнял руку, упираясь ею о стену. Так сказать, предоставил возможность хорошенько отдышаться.
— Почему ты мне не веришь? — Решила зайти с другой стороны. Прощупать почву.
— Я верю. — Тихо. С ноткой обреченности в голосе. — Но, имею некие сомнения на твой счет.
Уже что-то!
— Так подтверди их…или опровергни.
— Скоро. — Опалил ухо хриплым шепотом.
Колени задрожали столь сильно, что непременно сползла бы вниз, по стеночке. Благо их припаянные друг к другу тела, позволили удержать равновесие. Правда, от туфлей все равно пришлось избавиться.
Лера шустро выскользнула из них, и встала на носочки, чтобы хоть как-то компенсировать разницу в росте.
— И чего же ждешь?
— Оттягиваю момент.
— Зачем?
Горький, не совсем адекватный смешок:
— Боюсь подтвердить!
В груди змеей шевельнулась обида. Стараясь скрыть эмоции, запихнуть как можно дальше, на задворки сознания, задумчиво прикусила губу.
— Мне казалось, мужчины ничего не боятся.
— О! Ты сильно удивишься, но мы тоже люди.
Не отвлекаться на его участившееся дыхание!
— И…что дальше?
Взгляд Германа стал острее лезвия бритвы:
— Если подтвержу свои опасения — убью! Без вариантов.
Сердце камнем ухнуло вниз, и заколотилось с чудовищной силой. Во рту пересохло.
Он подсластил пилюлю:
— А опровергну…
— Поцелуешь?
Застыли оба, подобно мраморным изваяниям. Давыдов чертовски чувственно очертил большим пальцем контур Лериного рта, заставляя покрываться крупными мурашками. Совсем, как тогда — на банкете, слегка оттянул нижнюю губу, увлажняя свою грубоватую кожу ее слюной. А после, и вовсе юркнул внутрь, и зацепился им за зубы. Ощутимо надавив на челюсть, вынудил немного приоткрыть.
Она замерла перед ним, точно кролик перед удавом, с трепетом ожидая последующих действий.
— Вылижу всю, — проскрипел вдруг, убирая руку, но удерживая ее вмиг ошалевший взгляд, — всю, поняла? С ног, до головы. Ни одного миллиметра кожи не оставлю необласканным.
ГосподиБожеМойХочуХочуХочу
Упомянутая секундой ранее кожа вспыхнула неистовым огнем, а саму ее бросило в жар. Мозг плавился. Поддавшись порыву, с наслаждением вонзила коготки в его широкую спину, прямо поверх рубашки. А услышав утробный мужской рык, окончательно «поплыла». В прямом и переносном смысле слова. Столь стремительно стала влажной, что и подумать страшно. В поисках облегчения стиснула бедра.