Ты красавчик, Гарри!
Шрифт:
Тортик?
Тортик.
Сладкий?
Вроде бы, да.
Но нет этого чувства тяжести, как от магазинных, нет приторности и очень, ОЧЕНЬ много вкуса. Не помню, как они назывались в прошлом мире, но тут их звали «Диетические».
И вот, что самое забавное, ешь такой торт, чувствуешь вкус, сладкий, а спустя несколько минут у тебя начинают трястись руки, и ты ощущаешь чувство, словно сахара в организме не хватает. Эдакий диссонанс от мозга.
Язык мозгу: – Сладко! Давай инсулин!
Мозг: –
Поджелудочная: – Держи!
Мозг – Э-э-э! Язык, где сахар? Я «гипую»!
Язык: – Ничего не знаю. Было сладко!
Мозг поджелудочной: – Тормози инсулин!
Поджелудочная: – Поздно!
И вы не поверите, я реально закидывал в рот карамельку, чтобы меня не трясло. Странное и совершенно непонятное ощущение.
Но!
Помимо того, что мы делали такие «диетические» тортики, мы их ещё и оформляли. Начинал я с простого и делал простую заливку, на которой уже формировал рисунок Алан. За то время, что я успел поработать там до университета, я дошёл до стадии изготовления шоколадных листочков.
Наумова приходила в эту кондитерскую ещё два раза, и каждый раз разговор у нас сводился к выбору места и времени.
Я сливался.
Как мог сливался, и как бы ни старалась Светка, я всеми силами пытался держать дистанцию.
Мда.
Наумова из тех, с кем спят, отрываются в постели, но…
На таких редко женятся.
Это точно.
К моменту, когда мне предстояло перебраться в общежитие, я изрядно успокоился. Да, немного развлекался с тараканами, немного с мышами, очистив спальный район от этой напасти, но… В основном я вёл спокойную размеренную жизнь.
Вы представляете, даже мимо дохлой кошки на улице прошёл.
Кхем…
Сам себя не узнаю.
Но вот была одна мысль, которая появлялась в голове, крутилась и… спустя какое-то время улетучивалась. Она приходила не один раз и не два, но как-то… Растворялась в суете обыденности.
Работа, прогулка по парку, готовка, сон, снова работа…
Мысль была довольно здравой, и о ней надо было подумать заранее, но…
А что, мне за то кино ничего не будет?
Что, даже выговор не сделают?
И взрыв на тормозах спустят?
Нет, я тогда понимал, что по большому счёту, в глаза никто ничего не скажет, но чтобы совсем..
Отозвать приглашение на ужин или обед?
Пф-ф-ф-ф.
И это всё?
Нет, оказалось не всё.
Подлянка оказалась там, где я её не ждал.
– У всего должны быть пределы дозволенного, – вздохнул император, отложив письмо и взглянув на своего брата. – Раскольниковы тоже выразили свое официальное «фи».
Георгий вздохнул.
– Твой подход «не замечать» не работает, – произнёс он спокойно, взглянув в чашку чая у себя в руках.
– Ну, почему же не работает. В университете его спровоцировали, а черно белый фильм, что мы с тобой смотрели на облаках – оплошность, а не шалость.
– Оплошность, – хмыкнул Георгий. – С ним действительно надо что-то делать.
– Ну, пока твои ребята разворачивают работу в столице, я не вижу возможность привлекать его к вашим делам. Да, и в последний раз это плохо кончилось.
– У меня есть мысль, – задумчиво начал глава тайной канцелярии.
– Погоди со своей мыслью, – произнёс Александр и передал один из листков. – Глянь.
Младший брат принял листок и пробежался глазами по тексту, на несколько секунд остановив взгляд на фотографии молодой и симпатичной девушки с огненно-рыжими волосами.
– Орловы? Ты решил дать им дворянство?
– Да. Три поколения биться у аномалий – дорогого стоит. Семья большая, но одаренный ребенок только один. Елена Орлова.
– Хм… двадцать один эрг… не густо. С трудом колледж потянет.
– Да, и я хочу, чтобы она подтянулась до университета.
Георгий выразительно взглянул на старшего брата и спросил:
– Ты хочешь, чтобы ОН её подтянул?
– Другого способа я не вижу. Орловы вкладываются три поколения в защиту и отражение атак тварей из аномалий. А еще мы оба им должны. Я могу, конечно, и плюнуть на мнение дворянского собрания, и дать им наследуемое дворянство, но им же от этого потом будет хуже. Нужен хоть один хороший одаренный.
Глава тайной канцелярии тяжело вздохнул.
– Надо будет разработать план по внедрению её в окружение парня. Там и так тесновато, ещё локтями с княжескими родами толкаться. Нетривиальная задачка получается.
Александр задумался и, постучав пальцами по подлокотнику кресла, сказал:
– Принципы есть принципы, – произнес он. – Я с ним сам поговорю. Организуем приём с княжескими родами, покажем перед учебой парня. Пусть убедятся, что он не потерявший края некромант. Как раз там и поговорим.
– Игра в открытую? Так себе идея, – буркнул Георгий.
– Знаешь, иногда самое простое решение проблемы – самое верное.
– Как мать? – спросил Гарри, хмуро глядя на улицы, мимо которых они проезжали.
– Нормально. Снял двушку недалеко от меда, – произнёс Степан, не отрывая взгляда от дороги. – После курса она пободрее стала. Заменили зонд в желудке. Да, ещё трахею убрали и срастили рану. Дышит сейчас нормально, разговаривать может.
– Хорошо. С учёбой как?
– А как там может быть? Приняли документы, нос воротили, пока я им перстень слуги не показал. Покивали, определили в группу, выдали расписание и адреса корпусов. Всё.
– Понятно, – вздохнул Гарри. – Кстати, почему ты «Командира» взял?