Ты лучше всех
Шрифт:
– Я заболела, – выдавила из себя Юлька, впуская Колю в квартиру.
– Что такое, что с тобой? – еще больше заволновался парень. – А дома что, никого нету? Может, я врача вызову или, хочешь, в аптеку сбегаю, лекарства какие-нибудь куплю? Что у тебя болит?
– Ничего серьезного, – резко ответила Юля. – Просто голова разболелась. Давай завтра встретимся. Я тебе позвоню.
Колька посмотрел на Юлю недоверчиво.
– С тобой точно все в порядке? – подозрительно спросил он.
– Да, – стараясь казаться спокойной, ответила Юля. – Просто
– Что ж, ладно. – Было видно, что Коля расстроился. – Тогда я пойду.
– Иди, – чувствуя себя последней дурой, проговорила Юлька.
– Ты, Юль, это… только обязательно позвони, – все еще топтался на пороге Коля.
– Да позвоню, позвоню, – не выдержала Юля. – Иди.
Когда Коля, озадаченный странным поведением девушки, ушел, Юлька привалилась спиной к двери и, не выдержав, разревелась. Она и сама не могла понять причину своих слез, просто на душе сделалось вдруг так тоскливо, как будто у тебя отобрали что-то очень ценное и дорогое. Юлька чувствовала себя глупой, никому не нужной. «Неужели все это из-за Мити? – спрашивала она себя и тут же отвечала: – Да это все из-за него».
Услышав на лестничной площадке голоса папы, Елены Викторовны и Генриетты Амаровны, возвращавшихся домой, Юля опрометью бросилась в свою комнату, на ходу поспешно вытирая слезы.
– Юля, ты дома? – с порога крикнул Александр Иванович.
– Дома, – отозвалась она из своей комнаты.
– Странно, – тихо произнес Александр Иванович, обращаясь к Елене Викторовне и Генриетте Амаровне. – Они же с Колей сегодня куда-то собирались.
Елена Викторовна и Генриетта Амаровна переглянулись и не сговариваясь направились в Юлину комнату.
– Юля, что с тобой? Ты не заболела? – заботливо спросила Елена Викторовна.
– Заболела, – слабо кивнула Юля.
– Что у тебя болит? Ну-ка открой рот, я горло посмотрю, – мгновенно заволновалась Генриетта Амаровна. – Ой, да у тебя не ангина, случаем?
У Юли не было никакой ангины, но из-за переживаний ей действительно было плохо.
– Ну-ка быстро под одеяло, – скомандовала Генриетта Амаровна. – А я тебе пока чай с медом сделаю.
В комнату вошел Александр Иванович и, пощупав у дочери лоб, спросил:
– Может быть, ты чего-нибудь хочешь?
– Ничего, только спать, – несчастным голосом ответила Юля. – А где Марина? – неожиданно спросила она.
– Она осталась у Мити, все никак не могут расстаться, – с улыбкой пояснила Елена Викторовна.
– Понятно, – кивнула Юля, стараясь ничем не выдать того, как ее расстроило это известие. – Вы идите, со мной все в порядке. К тому же Генриетта Амаровна здесь, так что она обо мне позаботится.
Елена Викторовна нерешительно посмотрела на Юлиного отца, но тот только кивнул, соглашаясь со своей дочерью.
– Думаю, что Юля права, – сказал он. Пойдем, Лена, нужно дать ей отдохнуть.
Елена Викторовна как следует укрыла Юлю одеялом и вышла из комнаты вслед за мужем.
–
Они с Митей сидели обнявшись в его комнате. Марина положила голову ему на плечо, а он ласково гладил ее волосы.
– Я и не сомневался, что ты веришь, – улыбнулся Митя. – Все верили – и папа, и мама.
– А вот Юлька, например, не верила, – неожиданно для самой себя выпалила Марина, но тут же, спохватившись, попыталась оправдать свою сестру и сказала: – Она же просто не знала, что теперь есть новые методы лечения, которые приводят к таким поразительным результатам.
– Конечно, – Митя как-то погрустнел, думая о том, стоит ли рассказать девушке о поцелуе в аэропорту.
– Митя, что с тобой? – Марина тут же заметила в нем перемену настроения.
– Ничего, – откликнулся он, решив, что лучше пока держать все в секрете. – Просто я до сих пор не могу привыкнуть, что вижу.
Митя рассуждал так: если Юля ничего не рассказала своей сестре, то сам он уж тем более не имеет права вмешиваться.
– Должно быть, это так здорово все видеть практически в первый раз? – не подозревая, что происходит в Митиной душе, спросила Марина.
– Здорово, – его глаза загорелись радостью. – Знаешь, что было особенно интересно? – Что? – Марина подняла голову и посмотрела в любимые глаза.
Митя чмокнул Марину в кончик носа и сказал:
– То, что я ужасно глупо испугался собственного врача.
– Как это? – недоуменно вскинула брови Марина.
– Врач, который делал мне операцию, – чем-то похож на медведя, такой огромный бородатый англичанин. А повязку мне снимали в полутемной комнате, поэтому первое, что я увидел, – это заросшее бородой лицо моего доктора. Я шарахнулся в сторону, меня подхватили под руки. – Митя помолчал. – Я никому этого не рассказывал, только тебе.
– Смешной случай, – улыбнулась Марина. – Но с другой стороны, твоя реакция понятна, ты же до этого вообще ничего не видел, а тут раз, и такое страшилище. А я? Когда ты меня увидел, что ты испытал? Она затаила дыхание, ожидая ответа на свой вопрос.
– Я был восхищен, – искренне ответил Митя. – Ты такая красивая, такая милая, тебя хочется защищать и оберегать от всего плохого.
– Как маленького ребенка? – мгновенно надулась Марина.
– Совсем нет, – покачал головой Митя. – Ты взрослая и умная, но в то же время очень трогательная.
– Я люблю тебя, – прошептала девушка.
– Я тоже тебя люблю, – эхом откликнулся он.
Марина вернулась домой через час. Юлька в это время, напившись чаю с медом, приготовленным Генриеттой Амаровной, уже спала. По крайней мере, делала вид, что спит. На самом же деле она лежала в постели, глядя в темноту, и слышала, как пришла Марина.
– Юля дома? – сходу спросила она.
– Дома, – откликнулась Генриетта Амаровна. – Только ты ее не тревожь, она спит.
– Спит? В, такое время? – удивил ась Марина.