Ты лучше всех
Шрифт:
ТЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ
(Романы для девочек - 22)
Сестры Воробей
Аннотация
Как поступить, если ты влюбилась в парня своей лучшей подруги и почти сестры? В такой ситуации оказалась Юля Туполева, когда познакомилась с Митей, который после операции, сделанной ему в Англии. Снова стал видеть. Юля знала, что Марина любит Митю и ее чувство взаимно. Они дружили уже давно, и, пока Митя был за границей на лечении, Марина писала ему почти каждый день и всячески поддерживала его дух. И вот когда Митя прилетел домой, получилось так, что встречала
1
Холодный ветер задувал в лицо, пробирался под дубленку, норовя заморозить Марину изнутри. Ей приходилось отворачиваться от леденящих порывов, и в результате она совершенно не видела, куда идет. Неудивительно, что, подбегая к подъезду, она налетела на почтальоншу.
– Ой, извините, – прощебетала Марина, поправляя съехавшую набок шапку. – Метель такая, что не видно ничего.
– Да ладно, – махнула рукой в пуховой варежке почтальонша и направилась к другому подъезду.
«Интересно, есть ли письмо от Мити?» – подумала девушка и быстро вошла в подъезд. Открыв свой почтовый ящик, Марина вытащила длинный желтый конверт с множеством почтовых марок. Она сразу поняла, что это от Мити. Таких конвертов за последний месяц ей пришло около дюжины.
Митя был далеко, в Англии. Ему предстояла сложная операция по восстановлению зрения, которое он потерял в двухлетнем возрасте. Когда появился шанс на успех, родители Мити отправили его лечиться за границу.
Марина очень волновалась, переживала и в каждом письме ожидала найти слова о том, что операция прошла успешно. Однако до сих пор ее ожидания не оправдались. Последнее письмо, полученное Мариной неделю назад, Митя написал накануне операции (конечно, писал не сам Митя, а кто-то под его диктовку). В этом письме он сообщал, что операция состоится в ближайшее время и что настроение у него просто превосходное, потому что он уверен – скоро увидит мир своими собственными глазами.
Дома была только Генриетта Амаровна. Вбежав в квартиру, Марина сразу же уловила аппетитный аромат бабушкиного ванильного пирога.
– Кто это там пришел? – крикнула из кухни Генриетта Амаровна. – Лена, ты?
– Это я, ба, – ответила Марина, снимая с себя облепленные снегом сапоги и шапку.
Генриетта Амаровна выглянула в коридор и всплеснула руками.
– Мариночка, да ты же вся как снеговик. – Она кинулась к внучке, помогая ей снять дубленку. – Что ж ты на лестнице не отряхнулась?
– Некогда, ба, – отмахнулась Марина. Я письмо от Мити получила.
– Неужели? Еще одно? – обрадовалась Генриетта Амаровна. – И что он пишет?
– Пока не знаю, – Марина устремилась в свою комнату. – Все вопросы потом, – уже закрывая за собой дверь, уточнила она.
– После так после, – вздохнула бабушка, снова отправляясь на кухню.
Генриетта Амаровна раньше была учительницей английского языка и, возможно, именно поэтому она весьма терпимо относилась к выходкам своих внучек – Юли и Марины. Именно ей девчонки могли доверить любую свою тайну и не сомневаться в том, что никто и никогда
Правда, Юля не была родной внучкой Генриетты Амаровны. Просто так получилось, что Маринина мама Елена Викторовна и Юлин папа Александр Иванович полюбили друг друга и стали жить вместе, а Юля и Марина из закадычных подруг, живущих в одном подъезде, превратились в сестер. С тех пор одноклассники называли их Чай с Молоком или просто АББА. Девчонки не обижались на эти прозвища, напротив, им было даже немножко лестно. Они и впрямь чем-то напоминали солисток знаменитого шведского квартета.
Марина была брюнеткой с короткой стрижкой-каре и темно-карими глазами. У Юли же были длинные светлые волосы и голубые глаза. Они учились в одном классе и сидели за одной партой. Обе обожали своих родителей и Генриетту Амаровну.
5Марина торопливо надорвала конверт и вытащила сложенный вдвое мелко исписанный лист бумаги.
«Здравствуй, Мариночка! – Митя всегда так начинал свои письма. Девушка улыбнулась и стала читать дальше: – Не буду тебя томить, скажу сразу: операцию мне сделали, и, по словам врачей, она прошла удачно…»
– Ура! – во все горло заорала Марина.
– Что, что случилось? – заглянула в комнату Генриетта Амаровна.
– Бабулечка, Мите сделали операцию, и она прошла успешно! – Марина кинулась бабушке на шею.
– Ой, правда? – заулыбалась Генриетта Амаровна. – Ну вот видишь, а ты переживала. А я вот просто была уверена, что все будет хорошо. Митя очень хороший мальчик, и удача просто не могла ему не улыбнуться. – Она решительно уперла руки в бока, всем своим видом подчеркивая уверенность. – А что он еще пишет?
– Подожди, я еще не дочитала. – Марина снова схватилась за письмо.
Постепенно выражение ее лица стало меняться, превращаясь из радостного в растерянное, а потом в грустное.
– Что, что там? – с нетерпением спросила Генриетта Амаровна.
– Он пишет, что окончательный результат будет известен только после того, как снимут повязку. Какую повязку, бабушка?
Генриетта Амаровна нахмурила брови и поправила очки. Она всегда так делала, когда о чем-то задумывалась.
– Вспомнила, – после недолгого размышления начала она. – Насколько я знаю, когда слепым делают операцию и операция оказывается успешной, им никогда не снимают повязку с глаз сразу. Перед этим больной проходит длительный реабилитационный период, в течение которого врачи должны полностью убедиться, что зрение восстановилось и больше никакой опасности для его глаз не существует.
– Ах вот оно что… – растерянно протянула Марина. – И долго продолжается этот период?
– Я думаю, в зависимости от сложности операции, – серьезно пояснила Генриетта Амаровна.
Тут раздался звонок в дверь.
– Наверное, Юля вернулась, – предположила бабушка. – Вот рассеянная, опять ключ, должно быть, забыла, – посетовала она, выходя из комнаты Марины.
Через минуту из прихожей послышались ахи и вздохи Генриетты Амаровны и восторженный голос Юльки.
– Ой, Генриетта Амаровна, вы даже не представляете, какая там метель разыгралась. Я еле-еле до дома добралась. Ничего не видно, – тараторила Юлька.