Ты мне (не) нужен
Шрифт:
Роме делаю его любимый крепкий кофе с двумя ложками сахара, а у Славы приходится спросить, что он предпочитает. За три года изменились и его вкусы: раньше он не брезговал растворимым кофе, а если удавалось выпить чего-то вкуснее, не отказывался. Сейчас же перебирает и просит сделать ему латте, если, конечно, моя кофемашина на это способна. Я стискиваю зубы и изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не вылить горячий напиток ему на голову.
Соблазн слишком велик, нужно лишь взять чашку, но у меня не получается. Я лишь улыбаюсь сквозь зубы и ставлю кружку с напитком на стол.
— Давно вы вместе? —
— Полгода.
— Конфетно-букетный, стало быть.
Я стискиваю руки в кулаки и пытаюсь быть снисходительней. Все же Слава и раньше не отличался манерами. Я бы даже сказала, что раньше этих самых манер у него не было, поэтому теперешний он даже модернизированный. Улучшенная его версия. Даже не сомневаюсь, что прежний Славик нашел бы слова жестче, чем те, что уже произнес.
Сейчас он балансирует на грани, позволяет себе лишнего, но делает это так, что Рома сдерживается. Не пытается как-то развернуть ситуацию в свою сторону. Он вообще ведет себя так, будто моего бывшего мужа на кухне нет: спокойно пьет кофе и смотрит на меня. Открыто так смотрит, с обожанием и нескрываемым желанием.
В одном Слава был прав: мы с Ромой действительно планировали провести вечер в компании друг друга: выпить по бокалу вина, посмотреть фильм, заняться сексом. Мы два взрослых человека. У меня дети, которых я не могу оставить на ночь одних, а приглашать к себе Рому для интима, когда мальчики дома, считаю неправильным.
Глава 2
— Думаю, тебе пора, Слава, — осторожно замечаю, когда он допивает свой кофе.
— Думаю, твоему любовнику тоже пора, — ехидно усмехается. — Все же, водить домой, где живут дети, мужиков это ты…
— Закрой свой рот и извинись перед моей женщиной!
Голос Ромы заставляет меня вздрогнуть и поежиться. Взгляд устремляется в его сторону, замечает плотно сжатые в тугую полоску губы, напряженную челюсть и ходящие желваки. Он отставляет чашку и смотрит на Славика в упор. Ждет. Если я хоть каплю знаю бывшего мужа — он ни за что не извинится. Скорее, получит по роже, но не станет пресмыкаться. Мне хочется провалиться сквозь землю, потому что этого мужчину я когда-то любила.
Не замечала ничего вокруг кроме него. Ничего и никого. Это со временем пелена спала с моих глаз, и я поняла, что живу с человеком, которому на самом деле на меня наплевать. Я хотела вылезти из нищеты и вытащить детей — он тянул нас вниз. Топил любые попытки подзаработать. Я до сих пор помню, как втихаря сбегала с работы, чтобы пойти на съемки, чтобы заработать лишнюю копейку. И наш разговор последний тоже помню. Я тогда как раз подписала контракт со своим кастинг-директором. Обрезала любые пути к отступлению и сообщила Славе постфактум.
Думала, что увидев гонорар, он поймет, что съемки это не просто хобби, а настоящая работа. Та, которая может помочь нам и детям. Я с силой отрываюсь от воспоминаний и возвращаюсь в реальность. Не хочу снова проходить через всё это.
— Мне не за что извиняться, — бросает Слава с ухмылкой.
В воздухе моей большой кухни витает напряжение и злость. Оба мужчины не собираются уступать. Рома, потому что не планирует подстраиваться под запросы бывшего мужа
Сегодня Рома одет в обычные джинсы и бесформенную серую футболку. Этот образ один из его самых любимых и он ему невероятно идет. А еще я знаю, что под этой футболкой стальные кубики пресса, которые я планировала сегодня целовать.
— Тебе пора идти, Слава, — с нажимом повторяю.
Вопреки ожиданиям, Славик встает, даже выдавливает кривоватую улыбку, после чего идет к двери. Рома направляется следом, не оставляя меня наедине с бывшим мужем. Не думаю, что ревнует, скорее, защищает. Хочет убедиться, что тот не скажет мне чего-то лишнего.
— Я приду завтра к обеду, — говорит мне. — Надеюсь, не увидимся, — а это уже Роме.
Тот делает шаг в сторону Славика, но я его удерживаю: обнимаю руками за талию и прижимаюсь щекой к груди. Драка — последнее, что мне сегодня нужно. Я просто хочу, чтобы Слава ушел. О его приходе завтра подумаю потом. Не сейчас.
Хлопает входная дверь, моих плеч касаются сильные руки.
— Больше года тебя знаю, но о муже впервые слышу, — вздыхает Рома. — Часто он тебя донимает?
Так уж получилось, что мы с Ромой влезли в отношения, которые нас ни к чему не обязывали. Нам просто было хорошо вместе. В постели, в общении, в жизни. Мы могли сорваться на выставку, поговорить о художниках, а после пойти на премьеру российской комедии. Мы не обращали внимание на других, просто сосуществовали вместе, не надеясь на продолжение.
Так получилось, что между нами на было ревности, скандалов, Рома не звонил мне десять раз в сутки и не требовал отчета, где и с кем я провожу время. Я делала то же самое. Между нами никогда не было разногласий и ссор, а еще я мы не жаловались друг другу на имеющиеся проблемы. То, что увидел Рома сегодня, скорее, исключение из правил. И я не хочу, чтобы это исключение когда-либо повторилось, прекрасно понимая, что так и будет, потому что Слава просто так не исчезнет из моей жизни.
— Последний раз мы виделись три года назад. И сегодня.
— Эффектное появление. Он умеет вывести на эмоции.
Я чувствую, как его мышцы напрягаются под футболкой и привстаю на цыпочки, чтобы обнять Рому и поцеловать в губы. Слава, в конце концов — моя проблема.
Рома поддается, отвечает на поцелуй, зарывается ладонью в волосы на моем затылке, толкает к стене и прижимает к ней спиной. Импульсы удовольствия распространяются по всему телу, в ушах шумит от неожиданности и переизбытка неожиданных эмоций.
— Соскучился по тебе, охренеть как.
Ответить ему он не дает — набрасывается на меня с новым поцелуем, расстегивает пуговицы на блузке. Между нами никогда не было разговоров о других мужчинах и женщинах. Тогда, в самом начале наших встреч, это было неважным. Я хотела конфиденциальности и того, кто умеет держать язык за зубами. Мне нужен был мужчина для здоровья, постоянный любовник. Не тот, кто защитит, не тот, кто поймет или поддержит в трудную минуту. Еще полгода назад Рома был для меня просто сексом, и я до сих пор не знаю, когда все изменилось.