Ты мне, я тебе
Шрифт:
Джерри отпил еще и еще раз посмотрел на Мери. Потом откинулся на диване с бокалом в руке.
– И ты говоришь, эти двое так все и разыграли?
– Да, и не только сыграли, но и продолжают играть. Раз в три недели.
– Фантастика, - сказал Джерри.
– Причем чертовски опасно. Представь себе, какая буря начнется, если застукают! Немедленный развод - два развода, по обе стороны улицы. Овчинка того не стоит.
– Рисковое дело, - согласился я.
– Гости расходятся, - заметил Джерри.
– По домам, по женам.
Я промолчал. Мы молча сидели, допивая виски. Гости снова собирались в салоне.
– А этому твоему приятелю, ему понравилось?
– неожиданно спросил Джерри.
– Он говорит, здорово. Все ощущения усилены во сто крат именно из-за риска. Да и вообще, говорит, ничто не сравнится с тем, чтобы изображать мужа, когда жена ни о чем не подозревает.
Мери вошла с веранды вместе с Бобом Суэйном. В одной руке она держала пустой бокал, в другой - огненную азалию, сорванную в саду.
– Я тебя видела, - сказала она, наставив на меня цветок на манер пистолета.
– Ты десять минут подряд не закрывал рта. Что он тебе излагал, Джерри?
– Грязную историю, - осклабился Джерри.
– Как всегда, когда напивается.
– Отличная история, - продолжал Джерри, - но совершенно неправдоподобная. Попроси, чтобы он тебе как-нибудь ее рассказал.
– Я не люблю грязных историй, - отрезала Мери.
– Пойдем, Вик, пора уже.
– Погоди, - сказал Джерри, уставясь на ее пышный бюст.
– Давай еще выпьем.
– Нет, хватит, спасибо. Дети плачут, ужинать просят. Погуляли - и будет.
Джерри встал.
– Ты даже не поцелуешь меня на прощание?
Он нацелился поцеловать ее в губы, но она быстро отдернула голову, и он только мазнул ее по щеке.
– Отойди от меня, Джерри, ты пьян.
– А я не пьян, я влюблен.
– Остынь, мальчик! Терпеть не могу пошлятины.
Она вышла из комнаты, неся перед собой грудь, как стенобитный таран.
– Пока, Джерри. Спасибо за вечер.
Мрачная, Мери дожидалась меня внизу. Там же стояла и Саманта. Она прощалась с гостями. Саманта! С длинными умелыми пальцами, с шелковистой кожей, с гладкими опасными бедрами!
– Не вешай носа, Вик, - сказала она, сверкнув белозубой улыбкой.
Она была как первый день творения, как начало мира, как первое утро весны.
– Спокойной ночи, дорогой, - издали сказала она, и ее пальцы, не коснувшись, сжали меня так, что я задохнулся.
Я вышел вслед за Мери на улицу.
– Ты как, в порядке?
– поинтересовалась она.
– Да, а что?
– Ты выпил столько, что ни один нормальный человек бы не выдержал.
Наши с Джерри участки разделяла давно не стриженная живая изгородь. Мы всегда ходили друг к другу через оставленный в ней проем. Мери и я в молчании прошли через него. Дома она соорудила гигантских размеров яичницу с беконом, и мы поели вместе с детьми.
Поужинав, я вышел на лужайку. Летний вечер был тих и прохладен. От нечего делать я решил подстричь траву перед входом в дом. Я вытащил косилку из гаража, завел и двинулся за ней привычным маршрутом туда и обратно. Косить траву я люблю. Успокаивает. Всегда можно, идя вперед, смотреть на окна Саманты, а возвращаясь, думать о ней.
Так прошло минут десять, пока к проему в изгороди не вышел Джерри. С трубкой в зубах, засунув руки в карманы, он наблюдал за мной издали. Я подошел к нему, оставив мотор включенным.
– Здорово, старик, - сказал он.
– Что новенького?
– Я у себя в конуре, - ответил я, - а ты у себя.
– Твоя подружка слишком уж выставляется. Такая цаца, не подступись.
– А как же, - кивнул я.
– Меня в моем же доме осадила, видали вы, - продолжал он.
– Не так чтобы уж осадила, - заметил я.
– Мне хватило.
– Джерри чуть усмехнулся.
– Хватило?..
– Хватило, чтоб только о ней и думать. Послушай, а не устроить ли нам с тобой то, о чем тебе рассказывал твой приятель?
При этих его словах у меня кровь вскипела, язык намертво приклеился к шершавой гортани, а руки вцепились в ручки сенокосилки. От неожиданного нажатия мотор взревел.
Джерри встревожился:
– Я что, чего-нибудь не то брякнул?
Я промолчал.
– Смотри, если тебе это не по душе - плюнули и забыли. Ты на меня не разозлился?
– Не разозлился. Мне просто не приходило в голову, что мы с тобой можем учинить эдакое.
– А мне вот пришло, - сказал он.
– Гляди: все, как нарочно, выстроилось. Нам даже не придется улицу переходить.
– Он вдруг просиял, его глаза загорелись.
– Так как же, Вик?
– Я подумаю.
– Или тебе, может быть, Саманта не нравится?
– Н-не знаю...
– Она девочка что надо, поверь.
На веранде показалась Мери, и я сказал:
– Вон Мери - детей высматривает. Завтра поговорим.
– Значит, заметано?
– Посмотрим, Джерри. В любом случае спешить тут нельзя. Я на это пойду только при условии, что все будет продумано. Черт возьми, этого же еще никто не опробовал на себе!
– Здравствуйте! А твой приятель?
– Ах да, приятель!.. Приятель-то да, но ведь в таких делах общей мерки не подберешь.
Я увеличил обороты двигателя и повел косилку к гаражу. Когда я обернулся, Джерри уже прошел через проем в изгороди и направлялся домой.
Последующие две недели мы с Джерри отдали тщательной проработке плана. Мы договаривались о встречах в барах и ресторанчиках, или он заходил ко мне в офис после работы, и мы сидели с ним за закрытыми дверями. При каждой заминке Джерри спрашивал: "А как было у твоего друга?" И я оттягивал время, говоря, что должен спросить его.
По завершении длительных переговоров мы пришли к соглашению по следующим важнейшим пунктам: