Ты - мое дыхание
Шрифт:
— Полин, моя милая Полин! — горячо шептал он ей в ухо. Причем шепот был достаточно громким для того, чтобы его могли расслышать журналисты. Поля принужденно улыбалась. Ей было неловко из-за его демонстративной страстности и нарочитой бодрости. «Стефферовская фирменная» чуть смущенная улыбка казалась фальшивой и затасканной. И только когда он, улучив момент, шепнул ей, на этот раз совсем тихо: «Прошу тебя, потерпи еще несколько минут. Это необходимая процедура», она заставила себя успокоиться. Ведь, в сущности, Алек был ни в чем не виноват. Он, в отличие от простых смертных, очень редко мог позволить себе быть самим собой.
Но тем
Кстати, роль восторженного иностранца Стеффери играл отменно. Она холодно отметила, с каким показным восхищением рассматривает он двухметровые фигуры медведей и деревянные скульптуры российских государей. «А ведь был уже внутри! Явно был!» Поля все это уже видела, и не раз, поэтому ее не поражали ни огромная телега с яствами посреди зала, ни охотничьи трофеи на стенах. Она просто поднималась по лестнице, глядя прямо перед собой. И никак не отреагировала, когда кто-то из толпы, следующей сзади, сдержанно шепнул:
— Холодная, как ледышка, и какая-то суровая… Не поймешь штатовских мужиков! Что он такого в ней нашел? Своих, что ли, баб не хватает?
Стеффери не понимал по-русски, поэтому продолжал улыбаться. Впрочем, Поля совсем не была уверена в том, что он возмутился бы, уловив смысл сказанного. Это не вписывалось в сценарий и не играло на имидж…
Банкетный зал, рассчитанный на человек тридцать-сорок, был выдержан в более светлых тонах, чем нижнее помещение. Хотя в остальном все здесь было точно таким. И старинная печь с открытым огнем, и стены, выложенные массивными круглыми бревнами, и стулья с резными спинками, и светлые, нарочито простенькие занавески на окнах. Вдоль стен стояли берестяные туески и глиняные горшки, а над ними висели головы оленей и чучела глухарей. С лестничных перил небрежно свешивалась роскошная волчья шкура. Поля вспомнила, что они с Борей обычно ужинали за дальним столиком у окна, и даже вздрогнула, когда молодой человек в безупречном смокинге, видимо, распорядитель церемонии, предложил им со Стеффери присесть за тот же стол.
Впрочем, дело было уже не в деталях. Она согласилась прийти сюда, значит, должна была подчиниться правилам игры. Поля, сохраняя спокойное выражение лица, заняла место рядом с Алеком, выпила первый бокал шампанского, поддержав абсолютно безразличный ей тост. Потом второй бокал, потом третий…
Стеффери сидел так близко, что коленом касался ее бедра. А может быть, он делал это намеренно? Во всяком случае, возможности отстраниться у нее не было. Приглашенные на банкет рассматривали ее с искренним интересом. Исключение составляли, пожалуй, лишь несколько отечественных мэтров, достаточно высоко ценящие себя, чтобы любопытствовать по поводу безвестной спутницы голливудской звезды. Она чувствовала ногой его сильное твердое колено и не испытывала ничего, кроме досады. И в самом деле, никто не тянул ее за руку, никто не принуждал соглашаться на роль куклы-статистки.
Впрочем, Алек не давал Поле почувствовать себя забытой. Он периодически обращался к ней с ничего не значащими, но исполненными нежной заботы фразами. Смотрел так, что половина дам за столом расплывалась от умиления, а другая — кривилась от завистливой
Когда повар принялся раскладывать по приборам горячее — жаркое из пятнистого оленя в брусничном взваре, Поля тихонько шепнула Алеку на ухо:
— Давай выйдем из-за стола. Мне обязательно нужно с тобой поговорить.
Он молча кивнул, поднялся сам и подал ей руку. Гости достаточно хорошо знали правила светского этикета, чтобы не обратить на их уход ни малейшего внимания. Только телохранитель в темно-сером пиджаке дернулся было, но Стеффери остановил его коротким властным жестом.
Они спустились по лестнице и остановились в закутке, отгороженном массивными резными перилами из темного дерева.
— Почему ты это сделал? — спросила Поля, глядя ему прямо в глаза. — Точнее, для чего ты это сделал? Здесь вторая серия мести уже не сработает. Меня посчитают не жадной приспособленкой, а напротив, крайне удачливой и целеустремленной леди.
— Опять ты пытаешься заподозрить меня в самом худшем! — Алек укоризненно покачал головой и мягко взял ее за руку. — Возможно, я глуп, но совсем не подл. А глуп, потому что подумал, что в конце концов ты капитулируешь перед моей настойчивостью… Я уже второй раз кричу на весь мир: «Вот женщина, которую я люблю!» А эта женщина почему-то думает: «И какую же гадость он мне готовит?»
Она сдержанно кивнула и спрятала обе руки за спину. Стеффери говорил это уже не в первый раз. Или, может быть, примерно это. Во всяком случае, ничего нового Поля не услышала и новых чувств не испытала. Только усталое раздражение и мучительный стыд за ту случайную, несуразную ночь.
— Послушай, Алек, — она покрутила в пальцах кулончик из аметиста, — мы — взрослые люди, и давай расставим все точки над «i» раз и навсегда… Я не ломаюсь, не кокетничаю, не испытываю твои чувства. И, кстати, не обольщаюсь по поводу них. Я просто не люблю тебя. Ты должен это понять и соответствующим образом скорректировать свое поведение. Сейчас ты ведешь себя, как привязчивый, эгоистичный мальчишка…
— Зато я люблю тебя, — Стеффери обезоруживающе улыбнулся. — Я люблю тебя, в отличие от твоего бывшего мужа… Потому что тот, кто тебя по-настоящему любит, не сможет долго прожить, не видя твоей улыбки и твоих глаз… Видишь, я примчался в Москву меньше чем через месяц, а он? Где он? С кем он? Почему сегодня ты здесь со мной, а не с ним?
— А вот это тебя не касается! Не касается, ты слышишь?
— Слышу, слышу! — он порывисто обнял ее за плечи и привлек к себе. — Я не слушаю, что ты говоришь… Я просто слышу твой голос, твой чудесный голос. Если хочешь, можешь даже говорить о нем, только говори, говори…
Его настойчивые губы заскользили по ее лицу, от бровей к крыльям носа и подбородку. Пальцы, сминая, торопливо тиская волосы, сделались пугающе дрожащими. Поля с силой уперлась руками в его плечи и отстранилась, ударившись спиной о край перил.
— Вот что, — проговорила она, утирая губы тыльной стороной ладони. — Ты сейчас поднимешься наверх и сядешь на свое место. Я подойду через пять минут, после того как приведу себя в порядок. Посижу за столом еще с полчаса, чтобы не портить тебе имидж, а потом уеду. И не смей меня останавливать!
— Ты так любишь своего бывшего мужа? Или так боишься неопределенности со мной?
— Я так люблю своего бывшего мужа, — сказала Поля и, развернувшись, быстро направилась в дамскую комнату.