Ты мое дыхание
Шрифт:
Мы так ничего и не сделали за целый вечер. Не обсудили предстоящую встречу с Леванесом, не занялись курсовой, даже не поужинали. Провели все время в постели, не в силах оторваться друг от друга. Такой роскоши я давно себе не позволял, но не жалел ни об одной минуте рядом с ней. Слишком хорошо мне было. И еще удивительно спокойно. Это ощущение было сродни тому, что я испытывал, когда думал о Псих'e. Вслед за насыщением тела глубоко в сердце проникало какое-то удивительное, завораживающее умиротворение.
Я притянул Нику еще ближе к себе и задумался. Почему опять сравниваю ее с моей загадочной
— Проголодалась? — я перевернулся на живот, нависая над девушкой, и убрал упавшие на лицо пряди волос. Провел губами дорожку от виска ко рту и тут же почувствовал, как собственное тело снова откликается на ее присутствие рядом. Улыбнулся и в ответ на недоуменный Никин взгляд пояснил: — Прости, я, наверно, совсем измучил тебя. И снова хочу.
Ее глаза распахнулись, и усталая сонливость в них тотчас сменилась ответным желанием, а меня снова будто прошило током, проходящим по позвоночнику через все тело.
— Будешь так на меня смотреть — до утра не выпущу из постели. И спать не дам.
Она рассмеялась, прижимаясь ко мне тесно и жадно, словно показывая, что совершенно не против. Такая соблазнительная. Мне действительно хотелось исполнить свои слова и снова погрузиться в ее податливую плоть, забывая обо всем на свете, но я приказал себе остановиться. Хотя бы на время.
— Надо тебя покормить. А то останешься совсем без сил, а я этого не хочу.
Никак снова рассмеялась.
— Есть на самом деле хочется. Только сначала мне нужно в душ. Я вся…
Девушка резко замолчала, а покрывший щеки румянец вызвал удовлетворенную улыбку теперь уже у меня. Она пахла мной, на плечах и груди остались розоватые пятна от моих рук и губ, а между ног — следы нашей страсти.
Но тут же запоздало пришедшая мысль заставила нахмуриться. И задать вопрос, который должен был прозвучать намного раньше.
— Ника, ты пьешь таблетки?
Она уставилась на меня сначала с недоумением, но растерянность на ее лице так быстро сменилось виноватым испугом, что ответ оказался более чем очевидным. С моих губ сорвалось ругательство. Как я мог оказаться настолько опрометчивым?!
Девушку моя реакция испугала еще больше. Ника побледнела, и ее взгляд заметался, как у пойманного в клетку зверька. Догадаться о том, какие мысли сейчас пришли ей в голову, тоже было нетрудно.
— Значит, так, — я приподнял ее подбородок, вынуждая посмотреть на меня. Прямо в глаза. — Если вдруг окажется, что ты… что все это имеет последствия… — перевел дыхание, злясь на себя за то, что не получается верно подобрать слова, — первое, что ты сделаешь, это расскажешь мне. Ясно? Я все решу.
После этих слов Ника побледнела еще больше. Села на постели, натягивая простыню на грудь. Я невольно усмехнулся: скрываться от меня сейчас, когда я уже успел рассмотреть и распробовать все, было совершенно лишним. Но девушка, кажется, думала иначе. Изо всех сил стараясь избегать моего взгляда, проговорила тихим, каким-то надрывным шепотом:
— Нет!
— Нет? — я меньше всего на свете ожидал услышать отказ. — Это еще почему?
— Потому что! — теперь ее голос звучал почти зло. — Если вдруг случатся, как ты говоришь, последствия, я не буду делать аборт. Даже не рассчитывай. И справлюсь сама!
Я опешил от такого напора и откровенной агрессии в мой адрес, не понятно с чем связанной. Молча смотрел, как Ника выскользнула из постели, на ходу укутываясь в простыню, и бросилась в коридор. Лишь ощущал, что внутри тоже поднимается злость. Что вообще происходит?! Ответ пришел так же неожиданно, позволяя мне вынырнуть из того мрака, в котором я чуть было не увяз и где, кажется, здорово зацепилась девушка. На темном ночном небе забрезжил слабо-золотистый свет луны, как в ту далекую ночь, когда мне казалось, что не существует никакого выхода. Словно где-то далеко моя Психея снова протянула из темноты руку, поддерживая меня. Я соскочил с постели, бросаясь следом за девушкой и в несколько шагов настигая ее. Сейчас хотелось одновременно рассмеяться и задать ей хорошую трепку.
— Мне кажется, не далее, как прошлым вечером ты пообещала не торопиться с выводами, до того, как во всем разберешься. Так?
— Так, — она все еще избегала смотреть на меня.
— Тогда тебе придется пообещать это снова. Я ведь имел в виду совсем не то, что пришло тебе в голову. А ты даже не попыталась что-то уточнить. Так что первый экзамен ты не сдала.
— Какой… экзамен? — уточнила Ника.
— На доверие, — я произнес это слово и вдруг понял, что не могу требовать его от девушки. Она слишком мало меня знает, чтобы доверять. И вполне обоснованно боится. И это не она, а я завалил экзамен, не сумев объяснить все так, чтобы не напугать и не запутать ее.
— Не убегай, — попросил шепотом, обхватывая ладонями ее лицо и вынуждая смотреть мне в глаза. — Ни сейчас, ни потом, если чего-то не будешь понимать или с чем-то не согласишься. Поговори со мной и позволь все объяснить. Мы справимся. Просто будь рядом. Хорошо?
Глава 27
— Романова, может быть, поведаете нам, в какие неведомые дали унесли вас ваши мысли? Что-то подсказывает мне, что мечтаете вы совсем не героях мифологии Древнего Рима.
Строгий зычный голос Рогачева вырвал меня из воспоминаний о самых потрясающих выходных в моей жизни.
— Прямо-таки дежавю, Романова, — доцент остановился передо мной. — Мне кажется, или не дальше, чем на прошлой неделе вы уверяли меня, что ничего подобного больше никогда не повторится? По-видимому, я забыл уточнить продолжительность вашего «никогда».
— Простите, Олег Евгеньевич! — я поднялась из-за стола, виновато глядя на преподавателя.
— Задумались? — уточнил он, подчеркивая, что действительно прекрасно помнит наш прошлый разговор, и неожиданно улыбнулся, чем совершенно обескуражил меня. Да и не только меня, как выяснилось. По аудитории прошелестели изумленных вздохи тех, кто, как и я, заметил странное поведение Рогачева. — И о чем же? Если я задам вам вопрос о представителях римского пантеона, вы сможете мне ответить? Разумеется, в рамках моей лекции, а не личных измышлений.