Ты мое дыхание
Шрифт:
Но мне и не хотелось идти. Прибой ласкал ноги, нашептывая какую-то, лишь ему понятную песню, легкий ветерок трепал волосы, проникал под тонкую ткань одежды, но от него не было холодно. Я наслаждалась всем, что окружает меня. Всем, что видела и чувствовала. Морем, небом, высоким солнцем, этим ветром. Всем. Будто очутилась в какой-то волшебной сказке.
А еще знала, что где-то рядом находится дорогой для меня человек. Кто это был? Амур? Матвей? Почему-то их образы слились в один, и, даже не видя лица мужчины, я ощущала его присутствие, и от этого на сердце было удивительно тепло.
Так иногда случается во сне, когда перед самым пробуждением ты понимаешь, что это время сейчас закончится, грезы развеются,
Я лежала, какое-то время не открывая глаз, все еще надеясь, что удастся снова заснуть и досмотреть это волшебство, но в сознание прорвалась противная мелодия будильника. Рядом заворочался Матвей, и мое тело тотчас откликнулось на его близость. А следом пришло сожаление, что у нас нет ни одной минуты. Надо вставать и отправляться в душ, иначе к первой паре мне точно не успеть. Именно это я и сделала, но стоило только забраться в кабинку и включить воду, как двери распахнулись, и я уставилась на самого прекрасного в мире обнаженного мужчину.
— Мы опаздываем, — выдохнула сокрушенно, пожирая его глазами. Если нельзя побыть вместе, то хотя бы посмотрю.
Он кивнул.
— Это ужасно. Я совсем иначе представлял себе наше утро. Мее-дле-е-ееенно и нежно. А теперь придется все делать очень быстро.
НАШЕ утро? Меня будто током ударило от этих слов. Они растеклись по телу сладкой, горячей негой, вызывая какие-то непередаваемые ощущения. Как он умудрялся одними только словами сводить меня с ума?
— Да, нам надо спешить, — подтвердила, не отрывая глаз от его лица. Такого родного…
Я моргнула, отгоняя набежавшие слезы, и не сразу поняла, что он делает. А когда осознала, что мужчина шагнул в кабину ко мне, обхватывая рукой запястья и прижимая их к стене над головой, всхлипнула, заранее жалея, что сейчас все закончится:
— Не дразни меня.
Он склонился к моему лицу, прижимаясь губами ко рту и успев сказать перед этим:
— Даже не собирался.
Свободной рукой провел по моему бедру вниз, подхватывая под колено и вынуждая ощутить всю полноту его возбуждения. А потом толкнулся вперед, погружаясь в мое тело так резко, что я едва сдержала вскрик от смеси боли и удовольствия.
— Обхвати меня ногами, — это прозвучало как приказ, но мне и в голову не пришло бы ослушаться. Он прижался к моей щеке своею, провел языком по шее к уху, прикусывая мочку, и я напряглась еще больше. От следующего движения с губ сорвался стон — и я выгнулась навстречу. Душевая кабина явно не предназначалась для двоих, и при каждом толчке мы задевали стены спиной, локтями, но, если бы хоть кто-то посмел помешать нам сейчас, я бы, наверно, разорвала его на части.
— Горячо, — прошептала скорее для себя самой, дотягиваясь до крана и отключая воду. Матвей хмыкнул, видимо, понимая, какой смысл я вложила в эти слова. Опять толкнулся, погружаясь на всю длину, но в этот раз медленнее, позволяя мне подстроиться под него. И так же медленно вышел, давая расслабиться, чтобы потом резко и глубоко погрузиться снова. Я вскрикнула, дергаясь навстречу и впиваясь в его плечи ногтями. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что наверняка оставлю следы на коже, но это не только не остановило, еще и доставило какое-то особенное удовольствие.
Он опять погрузился в мое тело, начал вбиваться, подминал, подчинял, одновременно сводя с ума. И это было так сладко, что ни о чем другом не хотелось думать. А затем и вовсе закончились все мысли, уступая место лишь только ощущениям.
Я закрыла глаза, вслушиваясь в голоса наших тел, позволяя желанию оказаться за той гранью, где двоих уже нет, остается одна, неделимая личность, а весь окружающий мир перестает что-то значить. Мне действительно было горячо, хотя вода больше на нас не текла. Но казалось, что пылает внутренность, сотрясаемая толчками мужчины, горели губы, терзаемые бесконечными поцелуями, и что-то жаркое взрывалось в груди, грозя спалить дотла.
Только когда накрыл сокрушительный оргазм, один на двоих, я, наконец, позволила себе открыть глаза. Заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то определенном, и, конечно, прежде всего наткнулась на лицо Матвея. Он все еще тяжело дышал, тоже не отрывая от меня глаз.
Я разжала затекшие пальцы, что стискивали до этого его плечи, и осторожно дотронулась до щеки мужчины. Так хотелось касаться его. Чувствовать, как покалывает проросшая за ночь щетина кончики пальцев. Ощущать, как затихает внутри моего тела пульсация его плоти. И смотреть, смотреть, впитывая этот взгляд, обращенный ко мне. Взгляд, в котором было что-то непонятное и необъяснимое, значащее куда больше любых слов. Такое, от чего мое сердце еще больше ускорило свой бег.
Глава 30
— Ваш кофе, — Вера одарила меня сияющей улыбкой. — Сегодня чудесный день, правда? Леванес прислал документы по контракту, там все готово. Можно будет подписывать, как только они приедут.
Новость в самом деле оказалась чудесной, правда, слышать от девушки такую откровенную радость по данному поводу было немного странно. Или она имела в виду что-то иное? Заметила мое довольное выражение лица?
— Рада, что у вас хорошее настроение, — сообщила секретарша, а я задумался: не слишком ли много позволяю своим подчиненным. Что это вообще такое? Она флиртует со мной? Вряд ли. Отличить интерес женщины от простой любезности я был в состоянии. Но и любезность подобная точно чрезмерная, и это мне не нравилось.
— Я рад, что ты рада, — отозвался, придвигая к себе чашку с кофе. — Но давай, мы обойдемся без лишних эмоций и разговоров? И ты будешь заниматься своими делами.
Вера приоткрыла рот, и выражение ее лица стало таким выразительным, что я буквально услышал то, что она хотела сказать. Что я и есть ее главное дело на работе. Но слова так и не прозвучали, девушка опустила глаза, а я спрятал улыбку. Это было действительно забавно: видеть с ее стороны такую заботу, которую некоторые и от близких дождаться не могут. Снова подумал, как мне повезло с сотрудницей. Но все равно, пусть не переигрывает. Кофе, Леванес, контракт, другие документы — да, но мое настроение ее не касается. Как и причины, заставляющие меня улыбаться с самого утра.
Оставшись один, я взял в руки телефон. Сначала хотел позвонить Нике, но потом сообразил, что на лекции она все равно не сможет ответить. А вот прочесть мое сообщение — вполне получится.
Прикрыл глаза, вспоминая наше совместное купание. Разумеется, после него о завтраке пришлось забыть: мы приехали к институту за несколько минут до начала занятий. Но растерянно-смущающаяся, спешащая и немного растрепанная Ника была прелестна. Настолько, что я с трудом удержался, чтобы не заблокировать двери машины и не повторить наш самый первый секс. Уверен, что она не отказалась бы, вот только не хотелось создавать ей проблемы с преподавателями перед экзаменами. Разве что пришлось бы выступить в ее защиту перед ними. Когда я представил, что именно смогу сказать по данному поводу Олегу Евгеньевичу, меня разобрал смех. Рогачев уж точно не планировал ничего подобного, когда направлял девушку ко мне на практику. Но, сам того не подозревая, сделал мне потрясающий подарок.