Ты - мои небеса

Васильева Лариса Николаевна

– Хочется всех разбудить.
– Подойдя к самому краю крыши, Алиса посмотрела вниз, где у земли копошились мелкие фигурки людей.
– Они заложники этой программы.

– Не знаю, как будет лучше.
– Лекс встал сзади и, проследив за взглядом, тоже посмотрел вниз.
– Мы уже разбудили пару десятков за последние несколько месяцев. И что? Ни одного слова благодарности. Из возвращенных с "Небес" три оскорбления в адрес корпорации, - он загибал пальцы, - два самоубийства. Два.
– Лекс сделал голосовой акцент на слове "два".
– Не смогли психологически справиться с убожеством реального мира. А еще родители, утверждающие, что отдали в программу милых детей, а обратно получили настоящих монстров. Нет. Так больше не может продолжаться. Мы не должны возвращать

тех, кто не хочет вернуться.

– Тогда не надо новых людей подключать к программе.
– Предложила Алиса и,обернувшись, посмотрела на Свиридова.

– Правильно!
– Он улыбнулся и вдруг, поддавшись какому-то порыву, провел рукой по ее волосам.
– Ты умница.
– Почувствовав неловкость, Лекс убрал руку.

– И никогда не хотелось, чтобы Полина тебя вспомнила?
– Ощутив ту же самую неловкость, Алиса старалась не обращать на нее внимания.

– Нет.
– Покачав головой, Лекс уперся двумя ладонями в металлический парапет, идущий по краю крыши. Теперь Алиса оказалась зажатой в кольце его рук.
– Мне уже за тридцать и, черт возьми, хочется любимую женщину и детей. Тот ребенок, - Лекс вздохнул, вспоминая карандашный рисунок маленькой девочки, - я его так и не нашел. Ни одной зацепки. Все ответы исчезли с уходом моего отца. Если бы я только сдержался тогда и не натворил глупостей!
– Почувствовав, что Алиса хочет что-то возразить, Лекс покачал головой.
– Не надо. Сам виноват. С Полиной, - мужчина продолжил, - не может быть ничего настоящего. Все чувства и эмоции, пережитые здесь, там окажутся обычной фальшивкой. А я устал от фальшивок. Меня столько раз обманывали, заставляли забывать, снова обманывали. Есть ли оно, это настоящее?

Убрав ладони, Лекс подошел к самому краю крыши и, скрестив руки на груди, вновь устремился вдаль. Яркое слепящее солнце заставляло слезиться глаза. Удивительно, но в программе можно даже выбирать время года! Все удобства для клиентов.

– К тому же не уверен, что чувства к Полине были настоящими.
– Продолжил Лекс и Алиса прислушалась.
– Просто у меня никогда такого не было. Никто не смотрел на меня, как она. Никто не хотел обнять. До знакомства с ней я даже не нес подобную чепуху и не задумывался о детях. Думаю, сработал принцип новизны. Вот и все.

И он действительно так считал.

А дни летели стройной чередой. Неделя сменялась неделей. Холодная зима постепенно уступила место солнечной весне. Алиса, если раньше каждый день приходила на "Небеса", чтобы издалека понаблюдать за Максимом, все чаще ловила себя на мысли, что больше не хочется. Не хочется верить, не хочется мечтать. Не хочется бередить старые раны. Приказав себе отпустить то, что больше ей не принадлежит, Покровская перестала появляться возле здания компании.

А у Нестерова жизнь шла полным ходом. Смазливая внешность, крутая машина, стабильная работа как магнитом притягивали красивых девочек, которые слетались к нему, как мотыльки на свет. Иногда в череде сменяющихся дней нет-нет, да и заноет сердце и кажется, что кто-то наблюдает за ним, словно со стороны. Максим оборачивался, но, конечно, никого не видел. Иногда закрадывалось такое чувство, что он забыл что-то важное, но Нестеров как не старался, не мог вспомнить.

То же самое происходило и с Полиной. Череда подружек, косметика, вечеринки надоели до такой степени, что вызывали отвращение. А еще смутное чувство, что забыла нечто важное. Порой Караванова места себе не находила от беспокойства.

Встречи Алисы с Лексом стали еще более редкими и создавалось впечатление, что он намеренно не желает пересекаться. Иногда на "Небесах" ей казалось, что она видит его высокую фигуру, в реальности же встретиться с ним стало практически невозможно. Кидая в ставший любимым фонтан золотистые монетки, Алиса то и дело загадывала желание увидеться со Свиридовым, но желания с завидным упорством не сбывались.

И вот однажды кинув очередную горсть мелочи, Покровская еще не успела мысленно загадать желание, как услышала знакомый голос.

– Как дела?
– Лекс. Даже страшно обернуться, вдруг он исчезнет.
– Игнорируешь?
– Показалось или он насмехается над ней.
– Обиделась, что не хватает времени на подругу?

И как ему объяснить, что совсем не обиделась и дело даже не во времени, просто страшно обернуться и посмотреть ему в глаза. Потому что за новой встречей последует новое расставание и, возможно, на более длительный срок.

Лекс ее молчание расценил по-другому. Алиса не поворачивалась, и он несколько минут изучая ее спину, пожал плечами и медленно пошел прочь из парка. Шел, и горькие мысли роились в его голове. Он так надеялся, что Покровская будет рада его появлению, а вместо этого поцеловал закрытую дверь. Его появление должно было вызвать хоть какие-то положительные эмоции. Но чтобы полное равнодушие, такого он не ожидал.

Остановившись на переходе, он подождал, пока включится красный свет для пешеходов и медленно двинулся вперед. Он знал, что при ударе не погибнет, а просто перенесется в реальность. Но перед этим почувствует боль. Ощутит хруст ломающихся костей от столкновения с горячим металлом машины. Лекс слышал слева резкие сигналы клаксона, но все что он хотел только закрыть глаза.

Один.

Два.

Три.

Сколько еще осталось до неминуемого столкновения?

Но столкновения не последовало. Скорее всего, его выдернули из-под колес автомобиля как когда-то, кажется в прошлой жизни, сделал он сам. Дежавю? Лекс мог даже не открывать глаза, чтобы понять. Это Алиса. Но зачем ей понадобилось идти за ним?

– Так и будешь стоять как истукан?
– Ее голос. Кто бы сомневался. Лекс распахнул глаза. Покровская стояла совсем близко, уцепившись пальцами в лацканы его пиджака, и вид у нее был, мягко сказать, сердитый и расстроенный одновременно. Повинуясь ее настойчивым рукам, Лекс отошел на безопасное расстояние от дороги.
– Умирать больно.
– Кивнула она на проносившиеся мимо них машины.

– Я знаю.
– Нахмурился Лекс, убрав ее пальцы от пиджака.
– Уже пробовал.

– А падать вниз? С высоты девятого этажа?

– Пройденный этап.
– Кивнул Свиридов.

– У меня тоже.
– Улыбнулась Алиса.
– А сейчас зачем решил?
– Она кивнула на проезжую часть.

– Я решил больше не появляться на "Небесах". Вычеркнуть их из своей жизни раз и навсегда.
– Со вздохом признался Свиридов.
– И хотел сообщить тебе, что больше не приду. Знал, что найду тебя у фонтана. И еще, я больше не появляюсь в компании. Не видел Полину около месяца и не хочу.
– Он замолчал, улыбнулся Алисе, которая слишком уж внимательно его слушала, и продолжил.
– Вообще, думаю начать новую жизнь без всяких виртуальных штучек. Я слишком долго отказывался от нее, прикрываясь прекрасным ненастоящим миром, что разучился ценить саму жизнь. Буду строить будущее. Настоящее. Не здесь. А ты можешь приходить сюда сколько захочешь. Если хочешь, можешь даже показаться Нестерову на глаза и, возможно, он все вспомнит. А можешь, - он почесал кончик носа, - уйти со мной строить иное будущее.
– Алиса смотрела на Свиридова, ошеломленная его словами.
– Ты мне нравишься.
– Признался Лекс.
– Сразу понравилась, но я был сбит с толку прежней жизнью, да и ты была не одна. А теперь, когда прошлая жизнь всего лишь мираж в пустыне, мне кажется, у меня есть шанс. Пусть и ничтожный.
– Алиса попыталась было что-то произнести, но Лекс мягко остановил ее.
– Я не допускаю мысли, что ты меня любишь, но даже если это не так, я согласен быть с тобой. Любовь ведь не самое главное в жизни.

– То есть тебе плевать на причину, по которой я захочу с тобой остаться?
– У Покровской не укладывалось в голове, как Лекс мог предложить подобную авантюру.

– По большому счету да. Если останешься.
– Снова улыбнулся Лекс.
– В семье ведь не главное, чтобы оба любили. Я смогу дать тебе новую жизнь. Другую, более свободную. Которую сам не знал до тех пор, пока не стал во главе "Небес". Тебе, твоим родителям. Одно только слово и я буду заботиться о вас до конца жизни.

– А если откажусь?
– Уточнила Алиса, сердце которой начало колебаться.