Ты моя надежда
Шрифт:
– Она твоя, - прогремел голос отца, а меня толкнули в руки ненавистного ягуара, который тут же прижал меня к себе и жадно втянул носом воздух возле моей шеи. Этот мерзавец целый год преследовал меня и говорил, что скоро я стану его собственностью.
– Сладкая моя, наконец-то, - заурчал Рей, подхватывая меня на руки.
Я тряслась от страха, но покорно молчала. Каждая из нас знала, что последует за отказом от прямого исполнения своих обязанностей. Новый хозяин отнес меня к себе в дом и грубо бросил на кровать. Его глаза горели недобрым огнем, даже, я бы сказала, каким-то маниакальным. В любом случае, мне ничего хорошего этот взгляд не сулил.
–
Дрожащими руками я взялась за край заношенной футболки и попыталась снять ее, но тело словно задеревенело. Руки не слушались меня и отказывались двигаться. Внутри все скрутило от страха, а из глаз нескончаемым потоком лились слезы. Я не смогла подавить жалобный всхлип, за что тут же поплатилась.
– Делай, что говорю!
– взревел Рей, отвесив мне звонкую пощечину, от которой по всему лицу разлилась невыносимая боль.
– Пожалуйста, - выдавила из себя, захлебываясь от слез.
– Что ты мямлишь?!
– изверг схватил меня за волосы и резко притянул к себе.
– Теперь ты моя, и должна выполнять все, что я тебе прикажу!
– прорычал он мне в губы, после впился в них болезненным подчиняющим поцелуем.
Он разорвал на мне одежду, после чего вновь бросил на кровать и навалился сверху. Его прикосновения были грубыми и резкими, его когти впивались в кожу, оставляя после себя глубокие раны. Я кричала от боли и молила пощадить меня, но это лишь распаляло его. Рей получал удовольствие от моих страданий и бессмысленных метаний по кровати. Он упивался своей властью надо мной и каждый раз придумывал все более извращенные пытки. Радовало только одно: он не позволял другим ягуарам даже дотрагиваться до меня, но, честно признаться, он один стоил их всех.
Мне было запрещено выходить из дома. Я всегда сидела рядом с кроватью, уткнувшись носом в колени и покачивалась из стороны в сторону, напевая под нос колыбельную, что пела в детстве мама. Так я пыталась хоть немного успокоить себя.
Я вздрагивала от каждого шороха и больше всего на свете боялась скрипа входной двери. Рей приходил только ночью и сразу же грубо брал меня. Ему не нравилось, когда я покорно ложилась на кровать и смотрела отсутствующим взглядом в потолок. Его заводили лишь мои крики и мольбы. Каждый день я сначала подвергалась жестоким избиениям, и только после меня грубо насиловали, наслаждаясь моими слезами.
Самое мерзкое происходило после. Рей ложился рядом на кровать и притягивал меня к себе, положив голову на грудь. Он гладил меня по волосам и успокаивал.
– Прости меня, малышка, я очень груб с тобой, но ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума. Я люблю тебя, - шептал он, прижимая к себе и ласково поглаживая мою спину, а я боялась даже пошевелиться, лишь бы не разозлить его.
– Скажи, что тоже любишь меня, - требовал он, приподняв мое лицо за подбородок. Я знала, что если не сделаю это, то снова буду избита.
– Я люблю тебя, - шептала я, пытаясь сдерживать рвущиеся на волю слезы.
– Почему ты плачешь?
– строго спрашивал Рей, стирая одинокую слезу с моего лица.
– Это от счастья, любимый, - осипшим от страха голосом отвечала я, после чего получала нежный поцелуй, на который была обязана ответить. Со временем я научилась мастерски притворяться и показывать всеобъемлющую любовь
Так продолжалось целый год, и ничего не менялось. Мое душевное состояние все больше приближало меня к решению покончить с собой. Лучше гнить в сырой земле, чем жить в постоянном страхе. Проблема была лишь в том, как это сделать. В доме Рея не было ни одного острого предмета, словно он догадывался о моих мыслях и отрезал все пути к воплощению моего желания в жизнь.
Отчаянье топило меня и засасывало в пучину безумия. Я планомерно сходила с ума и не видела выхода из сложившейся ситуации. Рей сломал меня и превратил в безвольную куклу, слепо подчиняющуюся его желаниям. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы в один день пятнадцатилетняя дочка нашего альфы не бросила вызов своему отцу. Она не стала ждать пока ее отдадут на растерзание одному из ягуаров, а взяла судьбу в свои руки и боролась за свободу, показывая пример нам всем. Я находилась дома, когда услышала ее зов.
'Альфа мертв! Я убила его! Обращайтесь, сестры, и разорвите своих обидчиков!' - пронесся голос Ламии в голове.
В тот момент я, не раздумывая и секунды, бросилась на улицу и увидела черного ягуара, вокруг которого по кругу расхаживали шестерки Люциана. Она не боялась, лишь угрожающе рычала и готова была одна биться против них всех. В тот момент я поняла, что отныне никто не посмеет поднять на меня руку, а уж тем более взять силой против моей воли.
Когда один из ягуаров бросился в сторону Ламии, я обернулась и молниеносно сбила ублюдка с ног, вгрызаясь в его шею. Я с остервенением рвала когтями и клыками его плоть, впервые в жизни испытывая наслаждение. Он явно не ожидал нападения, поэтому сначала растерялся и дал мне тем самым несколько секунд форы, которых с лихвой хватило, чтобы загрызть его до смерти. Мое обращение послужило спусковым крючком. Все самки обращались и нападали на самцов, разрывая тела на мелкие кусочки и заливая землю их кровью.
В тот день мы победили и признали Ламию своим вожаком. Она пообещала нам свободу и сдержала свое слово. С того момента прошло десять лет, и наша жизнь круто изменилась. Больше никто не смел причинять нам боль. С тех пор я преданно служу Ламии и готова отдать жизнь за нее, ведь она подарила мне новую жизнь.
Вот только прошлое не отпускает меня ни на минуту. Глаза и голос Рея преследуют меня повсюду, даже во сне, но я придумала способ утихомирить боль, разрывающую душу на куски. Каждую ночь я выхожу на охоту. В чем она заключается? Все просто: ночь - пристанище насильников, а я - возмездие, которое настигает их в самый неподходящий момент. Я убиваю их, долго и мучительно. Я заставляю их прочувствовать всю боль, которую они причиняют женщинам. Это приносит мне облегчение и умиротворение. Это моя таблетка от мучений кратковременного действия, но по-другому я не могу.
Вот и сейчас внутри все разрывало от щемящей боли в области сердца. Мужчины приносят только страдания. Я, наверное, недостойна любви, раз каждый раз так обжигаюсь. Я сильная и справлюсь с этим. Забуду о Маркусе и продолжу жить так, как раньше. Что может быть проще? После того, что я пережила, какое-то сопливое чувство не сможет сломать меня. Моя сила в равнодушии и безразличии, главное, быть подальше от него.
– Нет! Нет! Нет!
– послышался женский крик.
– Пожалуйста, Майкл, не надо!