Ты моя самая
Шрифт:
— Именно из-за отказа взойти на священную гору и разделить ложе с незнакомым мужчиной кифийка и оказалась перед воротами Шагоса. Её изгнали с родины на год во внешний мир, точнее, в нашу военную академию.
— Но зачем? — спросил Сверр, не понимая смысла такого наказания.
— Как сказала их царица-мать, если она начнёт общаться с мужчинами, жить среди них, то непременно научится лучше понимать, а самое главное, уважать их.
— Вообще-то есть в этом смысл, — Альрик задумчиво покивал, потом с хитрой улыбкой посмотрел на друга и вкрадчиво спросил: — Ну и как это дело прошло? Ты её хорошенько научил уважать мужчин?
Друзья
— Не дождётесь! — отчеканил Берг сердито.
— Что-о-о? — возмущённо протянул Альрик. — Совсем ничего не расскажешь?
— Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал? — Берг недобро зыркнул на друга.
— Всё, — честно сознался Альрик. — Особенно хочется услышать пикантные подробности, — сладострастно закатил глаза. — А то моё воображение рисует картины одну красочнее другой.
Берг заскрипел зубами.
— Извращенец! — выругался он в сердцах. — Обойдёшься! Это я о подробностях, — грозно добавил он.
— Ну расскажи хоть что-нибудь, например, о чём говорили, как подрались перед этим делом, и она тебя душевно погоняла своим мечом-бабочкой? — мечтательно протянул Альрик. — Или там за волосы оттаскала? Она ведь наверняка сопротивлялась? Воительница же! А такие никогда не доверятся мужчине.
Берг весь напрягся, быстро отвёл глаза, чтобы не выдать себя; как раз таки за волосы она его оттаскала; перед внутренним взором ярко всплыл момент, когда она это сделала и чем в это время был занят он. Штаны вдруг стали ему тесны, он закинул ногу на ногу.
— Ага, — радостно воскликнул Альрик. — По лицу вижу, что досталось тебе от кифийки нешуточно.
— Не выдумывай! — Разозлился Берг, подтягивая к себе кувшин с водой и залпом осушая его наполовину. — У тебя просто очень богатое воображение.
— Ну ладно, — обиженно протянул белый волчара. — Тогда хотя бы ответь, почему она вообще согласилась на такое?
— А вот почему согласилась, я готов рассказать. — Берг обвёл не слишком радостным взглядом лица друзей. — Мы заключили с ней что-то наподобие соглашения: я пообещал научить её близости с мужчиной, она одобрила это дело.
Оборотни в недоумении переглянулись.
— Странное соглашение, — высказал Торольв общую мысль. — Однобокое какое-то, что ли.
И тогда Бергу пришлось передать весь их разговор с самого начала. В кабинете повисла гнетущая тишина. Первым не выдержал Торольв.
— Тебе нужно сказать ей правду!
— А в чём состоит правда? — спросил Берг, мрачно глядя на друга.
— В том, что она твоя истинная пара, и вся жизнь твоя отныне сосредоточена на ней, и что ты мечтал о близости с ней, как ни о чём больше на свете, а всё остальное — этот ваш разговор, варварские законы воительниц, её детские страхи — всего лишь помогли тебе заманить её в постель.
— Как я ей сейчас об этом скажу? — Берг скрестил руки на груди, откинулся на спинку кресла и обвёл взглядом присутствующих. — У нас только стало что-то получаться, начали узнавать друг друга, и вы советуете взять и ошарашить её сейчас этим признанием?
— Поверь мне, так будет лучше! — высказал своё мнение Сверр. — Пусть она узнает об этом от тебя, а не от кого-нибудь другого.
— А что думаешь ты? — Берг обратился к Альрику. — Ты тоже так считаешь?
— Будь я на твоём месте, ни за что не сказал бы ей сейчас об этом, — уверенно
— Нет. Так неправильно! — заявил Торольв.
— Да что ты заладил: правильно — неправильно! — возмущённо проговорил Альрик. — Кому нужна эта правда?! Ну признается он сейчас, что ловко воспользовался её детскими страхами, потому что хотел близости с ней больше жизни. И что будет? Да ничего не будет! Кифийка в любом случае останется его истинной парой навсегда, вот только от таких признаний она может сделать неверные выводы и взбрыкнуть, бросить всё к демонам и уйти. Пусть хотя бы ещё немного побудут вместе.
— Я ей обязательно об этом расскажу, — принял решение Берг. — Но чуть позже. У нас впереди ещё целый год. Пусть научится доверять и хотя бы немного привыкнет ко мне.
— Правильное решение, но только не тяни с этим, — одобрил Торольв, всё же продолжая волноваться за друга.
— Не буду, — буркнул Берг, пообещав себе, что расскажет правду в ближайшее время и начнёт с истории шатуна, живущего в лесу возле Чёрной скалы. Но в процессе обдумывания, — с чего бы начать разговор и как лучше преподнести эту историю, передумал. "Если я расскажу, что сделал оборотень с её соотечественницей, она подсознательно будет ожидать того же и от меня. И тут даже придумывать ничего не надо, просто сопоставить: снова истинная пара и оборотень, одержимый страстью к своей суженой — история повторилась. Нет, про шатуна точно рассказывать пока не стоит!" От всех этих разговоров и тяжёлых дум на душе было неспокойно. А ещё он волновался за Мирру и всем сердцем желал, чтобы скорее уже наступил вечер.
— Ладно. Мне немного поработать надо, — проговорил он вслух и достал чистый пергамент. — Дел невпроворот накопилось, — усмехнулся. — Из-за преподавательства совсем стало не хватать времени.
Друзья молча покинули кабинет, оставляя его в полном одиночестве.
Поздним вечером, когда Берг пришёл на площадку, Мирра расхаживала там по бревну — сейчас это было легко сделать, потому что не раскачивались мешки и не крутились шесты, но почему-то это зрелище потрясло его до глубины души: хрупкая девушка на огромной высоте над рвом с грязью, раскинув руки в стороны, перебегала с одного помоста на другой и тут же упрямо бросалась обратно.
— Что ты делаешь? — глядя на кифийку снизу вверх, спросил он, отмечая про себя, что на ней снова надеты ножны с мечом-бабочкой.
— Тренирую ноги, — ответила Мирра и снова помчалась по бревну. — Если они привыкнут к бревну, то я смогу преодолеть это препятствие. Оно ведь никому не даётся.
— Дело здесь не в ногах, а во внимательности. Шесты и мешки движутся с разной скоростью, оставляя определенный промежуток времени, за который можно успеть проскочить между ними. Просто нужно суметь его рассчитать. — У Мирры глаза горели таким азартом, что Берг не смог сдержать улыбки. — Это упражнение придумал Гренвир; благодаря ему развивается согласованность работы глаз и рук, а также глаз и ног и вообще всего тела. — И тут же решил пояснить: — Это когда ты краем глаза улавливаешь, что кто-то замахнулся на тебя мечом, ты ещё не успела подумать, как поступить и что сделать, а твоя рука уже поставила блок, а тело увернулось от удара.