Ты моя собственность

Старр Матильда

– Значит, уже почистил, – женщина достала еще несколько монет. – Принеси мне ее побрякушки, что там были. Все до единой.

Он с сомнением покосился на деньги и поскреб подбородок.

– Добавить бы. Хорошие украшения-то! Дорогие, благородные.

– Никак носить их собрался? – насмешливо спросила женщина. – Учти, начнешь их продавать, в такую историю вляпаешься, что сам на каторгу запросишься. Ступай уже.

Трактирщик сгреб монеты и, ворча, убрался.

– А ты вставай. Давно не спишь. Принесет вещи, проверишь, всё ли есть, – велела женщина. –

Ничего тут не оставляй. Соберешься, и сразу пойдём.

Ее голос долетал до меня словно сквозь вату. Гильом мёртв? Невероятно. Я злилась на него, ненавидела его, но все-таки – он мертв? Нет, я его не жалела, скорее недоумевала: с чего разбойникам было его убивать? Сам-то в драку он вряд ли бы полез – я видела, как трусливо он убегал, оставив меня с ними наедине.

Трактирщик обернулся быстро. Он действительно принес мою одежду, драгоценности и даже пальто, утерянное в каморке с дровами, когда я отбивалась от этих негодяев.

– А куда мы идем? – спросила я, пересчитав весь свой скудный гардероб.

Много я не брала из дома, бежала налегке. Думала: вот продадим украшения, купим маленький домик с заборчиком и…

И это вовсе не слезы. Просто в глаз что-то попало, да…

– Как куда? Ты же хотела домой? Поторапливайся, пока гвардейцы не нагрянули! А то будет тебе не дом, а тюрьма и суд с долгими разбирательствами.

Дом! Это было то единственное слово, за которое я зацепилась.

– Конечно, домой. Пойдемте, – мне хотелось покинуть это место как можно быстрее.

Мы вышли из комнаты, тихо спустились по лестнице. Сквозь окна таверны еле-еле пробивались розовые лучи – еще только начинало светать. Я не удержалась и бросила взгляд в зал. Там, за столами, лежали тела разбойников и… Гильома.

Гильом… Моя глупая любовь. Золотой мальчик с пшеничными волосами, красивый как бог, спустившийся с гор, непостоянный как ветер. Теперь он лежал на залитом кровью полу, бледный и неподвижный, словно сломанная кукла. По остекленевшим мертвым глазам ползала муха. Я содрогнулась и закрыла лицо руками. Это страшно… Как же мне страшно…

– Пойдём, – женщина легонько подтолкнула меня к выходу. – Пока местное отребье не повыползало из своих нор.

Что она имела в виду, я поняла, как только мы покинули трактир. Вчера мы прибыли на извозчике, и я сразу же нырнула в ворота, не особенно глядя по сторонам. Вокруг были явно окраины какого-то городишки: грязные, неуютные и опасные. Эта опасность словно была разлита в смрадном воздухе, в самом виде этих хаотично натыканных домов – то хижин, то двух-трехэтажных, в узких и темных улицах.

Она шла впереди. Странно… Эта женщина, в ее элегантном платье, спокойная и по виду настоящая леди, вовсе не казалась чужой в жутких трущобах, по которым мы куда-то пробирались. Она уверенно сворачивала в какие-то переулки, пересекала проходные дворы, перепрыгивала канавы и шагала дальше, точно зная куда идти. А еще мне не давали покоя куклы, те ужасные куклы, в которые она вчера играла… Они лежали на столе точно так же, как сегодня тела: две головой друг к другу, будто сплелись в драке, а третья – ногами к тем двоим, будто пыталась убежать. Это было жутко и неправдоподобно. Боги, скорее бы оказаться дома…

Когда мы вышли на нормальную дорогу, поймали извозчика и уселись в его экипаж, я, наконец, с облегчением выдохнула и сказала, куда везти. Извозчик удивленно обернулся.

– Не обращайте внимания на мою бедную дочь, – женщина покачала головой. – Она больна. Ее лихорадит, совсем ослабла, вот и говорит всякую ерунду.

Я хотела возмутиться, но женщина каким-то особенным образом сжала мои пальцы, и я почувствовала, как погружаюсь в темноту.

7

Очнулась я давно, но тихо лежала на чем-то мягком, не решаясь открыть глаза и увидеть, где оказалась. Уж точно не в коляске извозчика – ничего не тряслось, не цокало и не подбрасывало из стороны в сторону. А если судить по лживым речам женщины про сумасшедшую дочь, то и не в замке, куда так стремилась вернуться. По чьей милости я здесь нахожусь, сомнений не возникало – хорошо помнилось то непонятное рукопожатие, после которого наступила темнота. Кажется, я снова влипла во что-то нехорошее. Вот только во что?!

Я незаметно пошарила руками вокруг себя и поняла, что лежу, полностью одетая, на кровати, поверх покрывала. Немного осмелев, приподнялась на локтях, все же огляделась и с облегчением выдохнула: ну, хоть не в темном подвале с цепями и крысами.

Это была комната… Обычная комната: не роскошная, но аккуратная и чистая, чем-то похожая на мою келью в пансионате. Только в пансионате нам не разрешали застилать ажурными салфетками тумбочки, вместо шкафа стоял комод, и картин с фривольными изображениями на стенах там не висело. А вот занавески были точь-в точь такие же: кружевные и воздушные. Вид этих самых занавесок странным образом успокаивал, и в голове начали появляться здравые мысли.

Куда же она меня привезла? И, главное, зачем? Может, она меня похитила, чтобы потребовать выкуп? Чушь… Ни один человек в здравом уме не рискнет ссориться с темным… А если она и есть темная? Нет, не похоже.

И все-таки, для чего бы я ей ни понадобилась, какие бы планы она ни строила насчет меня, она ведь не откажется, если ей предложить много денег? Даже не так: очень много денег. Никто не откажется. Потому что «очень много денег» всегда гораздо лучше, чем какая-то невзрачная рыжая девица.

Значит, нужно еще раз попытаться договориться с женщиной. Она, конечно, жутковатая дама, и мне от нее немного не по себе, но… Пообещаю ей рассказать Лаорру, что она спасла мою жизнь, вырвав из лап двух… – нет, пяти разбойников. Лаорр богат и предложит ей достойное вознаграждение. Пусть только отвезет меня домой. Домой… В глазах предательски защипало, комната расплылась разноцветными кляксами. Да что же это такое?!

Я проморгалась и покосилась на окно, забранное коваными решетками, сквозь которые просвечивал кусок неба, потом на массивную дверь…