Ты — моя тайна
Шрифт:
Кожа начала покалывать. Черт. Мне слишком нравился этот новый Адам с угрожающими нотками в голосе.
Ладно, пусть он и оказался не таким предсказуемым, как я одновременно надеялась и боялась, но это не означало, что я собиралась позволить ему перехитрить меня. Я прижала ключи к его груди и отпустила. Он рефлекторно поймал их.
— Я не поведу твою громадную машину по этим узким улицам, — сказала я, посмотрев на него, и встала. — Хорошо. Я сама принесу себе обед.
— Хорошо, — сказал он.
Я не хотела, но какой
Адам сидел в офисе, но его рыцарство не позволило ему начать без меня. Упаковка с рыбой и картошкой лежала закрытой у него на коленях. Как только он увидел меня, он тут же залез в нее. Я стала выкладывать карри на розовую тарелку.
Адам смотрел на свою рыбу. Она выглядела неаппетитно. Но холодая рыба с картошкой редко выглядит аппетитно.
Я съела кусочек еды, а потом просто стала возить ее по тарелке, время от времени съедая что-то, когда я чувствовала, что Адам смотрит на меня, что, к сожалению, было не очень часто. Кокосовое молоко и луковый уксус явно были плохой вкусовой комбинацией. Той комфортной тишины, которой мы наслаждались, больше не было. Я знала — он усердно думает, пытаясь понять, что делать дальше.
— Я уезжаю через три дня, — сказал он, откусывая картошку, но потом сморщился и бросил ее назад в открытый лоток. — Ты, естественно, не передумаешь и не поедешь со мной. Думаю, тебе бы понравилось.
Это было не просто приглашение. По его осторожному взгляду я поняла — это тест. Я вытерла уголок рта розовой салфеткой и покачала головой. Мне нужно было, чтобы Адам уехал один. Если он этого не сделает, мне будет очень трудно осуществить то, что я задумала.
Он отставил еду, встал и подошел ко мне.
— Пожалуйста, не надо, Корина.
Я сделала вид, что не поняла.
— Я не собираюсь реветь, — сказала я весело и попыталась радостно улыбнуться. Не удалось. Улыбка повисла на губах, словно на нитке.
Адам взял тарелку из моих рук и поставил ее на стол позади меня.
— Я сказал тебе, что не нужно вести себя со мной вот так. Не надо быть той девушкой со мной.
А это и есть корень проблемы. Потому что мне нужно было быть той самой девушкой с Адамом. Только так я могла остаться невредимой. И если он не хотел такую меня, то, возможно, ему не нужна никакая я. Я подняла подбородок.
— Я такая, какая есть, Адам. И если уж кому и знать, какая я, то тебе.
Лгунья. Трусиха. Два этих слова звенели у меня в ушах, когда я наблюдала за тем, как Адам переваривает мои последние слова.
Где-то на столе прозвучала сирена. Мой телефон. Сейчас у меня на звонке стояла песня «Эта девушка не может иначе» из одноименного фильма Джейн Мэнсфилд, полицейская сирена, и все. Я больше никогда не пропускала звонки, но других это сводило с ума.
Я схватила его, радуясь возможности несколько секунд не смотреть на Адама, но, когда я увидела, кто звонит, тут же переключила на голосовую почту. Адам уставился на меня.
— Это был Николас, — сказала я небрежно, при этом внимательно наблюдая за его реакцией. — Он все-таки не такой идиот. План сработал. Он приглашает меня на ужин в субботу вечером.
Я получила больше, чем хотела. По-моему, Адам не произнес ни звука, но он выглядел так, словно зарычал «Корина»…
Я закрыла телефон и улыбнулась ему.
— Даже Николас подчинился мне в конце концов. Значит, нет мужчин, не поддающихся дрессировке.
Кроме Адама.
— Прекрати, Корина.
Думаю, мое лицо было не настолько невинное, как я хотела. Возможно, потому, что внутри меня все казалось в четыре раза тяжелее обычного.
— Что ты имеешь в виду?
Он отвернулся. Наверное, ему было противно смотреть на меня. Если честно, мне тоже.
— Я знаю, что ты делаешь.
Больше врать не было смысла. Адам знал, Николас — это диверсия. Он встал, нависая надо мной, потому что я осталась сидеть, между нами было всего несколько дюймов. Достаточно близко, чтобы протянуть руку и прикоснуться к нему, если бы я была достаточно глупа. Достаточно слаба.
Мягкие пальцы взяли меня за подбородок и потянули наверх, и мне пришлось посмотреть на него. И тогда слезы потекли по щекам, падая на шею, каждая новая вслед за предшественницей. Лицо Адама смягчилось. Словно что-то открылось в его глазах, и я могла заглянуть глубоко внутрь, увидеть все же драгоценные качества, для которых я была слишком слепа все эти годы. Сила. Храбрость. Лояльность. Все то, чего не было во мне.
Я знала — мои чувства к нему были ясно написаны на моем лице, потому что я увидела искры надежды в его глазах. Я не могла позволить ей жить. Я напрягла челюсть, и упала последняя пара слезинок. Я закрыла все свои ставни и оттолкнула его, даже не пошевелившись. Даже не дыша.
Он отступил, все еще шокированный, и я поняла — до этого момента он не предполагал, что может быть что-то кроме «долго и счастливо с тех пор» для нас, даже если я буду упираться и кричать, когда он будет затаскивать меня в это будущее. Тот свет, приветливый свет, который всегда был в его глазах для меня, потух и исчез.
В эти выходные что-то действительно было убито. И убийцей была я.
Я поняла, что вся та власть и полный контроль, к которым я всегда стремилась, на вкус оказались далеко не такими сладкими, как я предполагала. На самом деле от них мне становилось дурно.
Теперь и ставни Адама захлопнулись. Он взял свои ключи от машины, зажал их в кулак и последний раз строго посмотрел на меня. Я знала, эти окна больше никогда не откроются. По крайней мере, для меня. Я почти заплакала, когда мысль о том, что они раскроются для другой девушки, пришла мне в голову, но я сдержалась.