Ты — моя зависимость
Шрифт:
6
Армина
Я сидела на краю кровати и не могла налюбоваться. Не могла отвести взгляд. Не могла дышать. Я просто смотрела на его спящее лицо, чувствуя, как счастье переполняет меня, топит в себе. Моя любовь, приправлена нотками ненависти, горечи разочарования, сейчас истощала сладкий запах, дарила умиротворение. Он рядом. Он пришел домой. Он пришел ко мне. Он меня любил. Да, я чувствовала, что в нем что-то изменилось. В глазах появилась какая-та мягкость, когда он над чем-то задумывался, улыбался. Он стал чаще улыбаться.
Без причины. Это сначала сбивало с толку, а потом привыкла. Он выглядел умиротворенным, довольным, сытым. Хищник в нем усмирил свой нрав, теперь был похож на домашнюю живость,
Даже дети опешили от чрезмерного отцовского внимания, а потом по максимум использовали отведенное для них время.
— Ты чего такая загадочная? — он смотрел на меня прищурено, все еще пребывая во сне, но готовый сразу же проснуться.
— Я рада, что у нас все наладилось! — осторожно легла и прильнула к его груди. Провела пальчиком по выпирающим косточкам ключницы.
— По-другому бы не случилось. Просто был сложный период.
— Я люблю тебя! — прильнула к его губам, царапаясь о его бороду. — Ты самый лучший муж, отец! Спасибо тебе за то, что делаешь меня счастливой!!! — Саид усмехнулся в губы, чмокнул и тут же встал. Я немного обиделась. Не сказал ответного признания, не поцеловал с чувством. Пока он принимал дум, потом одевался, посмотрела на руку. Там на безымянном левом пальце красовалось шикарное кольцо с бриллиантами, сплетенное из нескольких металлов. Подарил, когда вернулся домой после двухнедельной командировки. Когда он появился, плохое забылось, особенно быстро, оказавшись в его объятиях, ощущая его нежные поцелуи на лице. Только Фарид недовольно поджал губы, наблюдая за нашим воссоединением.
— Саид, мама предлагает нам с детьми поехать к родственникам на Кавказ! — наблюдала, как муж вышел из гардеробной застегивая рубашку, хмуря свои брови.
— Обычно люди стремятся приехать к морю, вы наоборот бежите от него, — он заправил рубашку в брюки, подошел к комоду и застегнул на запястье часы.
— Просто смена обстановки, мы это море видим каждый день из окна, а дети все равно предпочитают плескаться в бассейне.
— Я подумаю.
— Саид! — набрала воздуха в легкие. — Я хочу ребенка! — он медленно обернулся ко мне, накидывая на шею галстук, удивленно приподняв брови.
— У нас трое. Никогда не мечтал иметь футбольную команду.
— Я бы хотела… — с опаской посмотрела на Саида, который внимательно на меня смотрел. — Я бы хотела родить дочку! — его руки замерли, потом подтянули узел к горлу, поправил воротник. Ни один мускул не дрогнул на лице. — Есть китайский календарь, который предсказывает на 85 % пол ребенка. Чтобы зачать девочку, нужно заниматься активно сексом в определенные месяцы.
— Остальные15 % какие гарантии дают? А в другие месяцы твои китайцы рекомендуют воздержаться от близости? — иронично спросил Саид, усмехаясь. — Не страдай ерундой.
— Саид!
— Армина! Тема закрыта! Никаких детей!
— Но дочка…
— У нас сыновья.
— Но ты ж…
— Армина, еще слово… — его глаза угрожающе сузились. Он несколько секунд молчал, было видно, пытается себя утихомирить. Медленно выдохнул. Подошел к кровати, взял за руки и попытался улыбнулся, но губы были слишком напряжены, вышел оскал.
— Давай мы закроем тему детей раз и навсегда. Давай мы будем счастливы от того, что имеем и не будем гневить высшие силы, требуя ублажения своего эго. Ты хотела учиться, я помогу тебе, ты будешь получать образование в любом университете. Не зацикливайся на семье.
— Но ты ж был против…
— Я подумал и пришел к выводу, что тебе действительно нужно открыть себя, понять, чем хочешь заниматься, что тебя интересует. Я везде помогу. Так что дерзай! — он нагнул мою голову и поцеловал в лоб. Я растерялась, мне открыли двери, а я не знала, хочу ли выйти за пределы своего привычного мира. Это было странное чувство, будто ты умираешь, зная свой смертельный диагноз, а тебе внезапно говорят, что болезнь отступила и радуйся жизни на полную
— Саид-Провел пальцем вдоль позвоночника до поясницы. Мне нравилось гладить Аришу, мне нравилось ее трогать, меня накрывало от ее нежнейшего запаха кожи, мягкости, я любил путаться в ее светлых волосах. Я любил их перебирать, иногда накручивал на кулак, заставляя откидывать голову назад, погружаясь в ее тело. Я через прикосновения пытался выразить весь свой трепет, не всегда получалось нежно, местами срывался, потом зацеловывал покрасневшие места. Арина наполнила меня нежностью до краев, данное чувство преподало даже семье. Мне приходилось учиться не только брать, но и что-то отдавать. И я хотел отдавать. Я готов был весь мир положить к ее ногам, если бы она только об этом знала. Я сходил от ревности с ума, видя, как она дружелюбно общается с противоположным полом, я бесился даже, когда Роман ее обнимал, зная, что он всего лишь брат. Но мне не нравились его объятия, мне вообще мужчины семьи Берзниковых не были милы, они как-то странно относились к Арине. И я хотел знать почему. Мои источники информации разводили руками, ничего не могли найти.
Ариш… прошептал, целуя ее плечо, заглядывая в голубые глаза. Она выглядела уставшей, но улыбнулась, перевернулась на спину и потянулась к губам. Я собирался всего лишь поговорить, но наши тела хотели другого, хотя всего лишь полчаса назад отлипли друг от друга. Мне было ее мало, бесконечно мало. Мне уже было недостаточно владеть ее телом, я хотел владеть ее мыслями, но Арина была против посягательств на душу. Она не сопротивлялась нашему сближению, но не пускала дальше своего тела, а меня это злило и от этого порой был груб, необъяснимо жесток и причинял боль. Она молча терпела, только непролитые слезы стояли в глазах и немой укор. В такие минуты я сам себя ненавидел и тут же кидался ее топить в своей нежности, ласке.
Ариш… попытался вновь начать разговор, когда за окном уже стемнело, а часы напоминали мне, что пора уходить. Девушка только вышла из душа, обмотавшись лишь полотенцем, с мокрых волос капала вода.
— Почему твой отец и брат относятся к тебе так, словно ты им обязана по гроб жизни? — пуговицы плохо попадали в разрезы, психанул и поднял глаза. Арина подошла ко мне и невозмутимо начала застегивать рубашку. Я осторожно вдыхал ее запах, запах шампуня, пахла нотками привычного яблока, не мешал. Мне нравились ее прикосновения, словно гладила, ласкала.
— Когда мне было двенадцать, мама умерла. До того дня я и не подозревала, что у меня есть отец. Как-то не говорили мы о нем, я никогда не любопытствовала на эту тему, мне было хорошо с мамой, и я была счастлива. Она умерла, родственников не было, встал вопрос куда меня определить. И тут в документах выяснилось, что у меня есть живой отец. Вот и представь, что должен чувствовать человек, когда ему сообщают, что у него есть взрослая дочь. Он тогда уже был в разводе с матерью Ромы, забрал к себе, но никогда не пытался стать хорошим отцом. Часто меня оставлял одну или отвозил к бывшей жене, которая с ним нормально общалась, но та не обрадовалась моему присутствию. Рома всегда старался задеть, указать кто я такая и где мое место в этой жизни. А еще я была девочкой, он не представлял, как со мною обращаться. Так что первые месячные, первый бюстгальтер, первый поцелуй, первый секс я все переживала сама, без поддержки и подсказки со стороны родных. У меня как-то и с подругами не складывалось тогда. Я чувствовала себя какой-то ущербной что ли, потому что меня не любил отец. Он считал, что раз кормит, одевает, обучает — его миссия выполнена. В университете познакомилась с Ритой и именно она помогла мне стать такой, какой я сейчас являюсь. Немножко циничной, слишком красивой, уверенной в себе. И за Геру вышла замуж, зная, что мои «мужчины» будут против такого выбора, потому что он обычный парень, — она обвела глазами спальню, улыбнулась. — Я училась, думала, стану профи, меня оценят. Но как была пустым местом, так и осталась.