Ты моя

Галиева Лилия

— Про того пацана ничего не известно? — спросил вдруг резко.

— Чуть позже съездим в больницу и проведаем. Привезем, если что надо.

— Вроде парень толковый- я дела посмотрел, говоришь, тоже против Марселя что-то замышлял?

— Это же Дианкины слова только. Хрен знает, что он там замышлял. Но спас её точно он- я проверил, — ответил я.

— Нахуя на рожон полез, спрашивается?! На дурака вроде не похож.

— Да вообще еблан, если уж полез. Жалко конечно, но мы ведь ни при чем. Камикадзе, блядь…,- выругался я, потушив сигарету.

Зазвонил телефон:

— Рашид, ну наконец-то! Что так

долго?

— Вы, ребята, совсем ебанулись?

— Ты о чем? — удивился я.

— Только не пизди, что это не твоих рук дело! — психовал он.

— О чем ты вообще?

— Я про нападения на машину, в которой мы перевозили Марселя! — с уверенностью, что я был в курсе, отчеканил он, — Поздравляю, с третьей попытки его все же грохнули! Молодцы!

Пытаюсь открыть глаза- не получается. Где-то вдалеке слышны разговоры, но о чем говорят непонятно. Как же тяжело проснуться. Тело в такой невесомости, невозможно даже пошевелиться. И такой сушняк во рту, что между сном и явью представляется родник с кристалльно чистой водой. Пытаюсь тянуть руку, чтобы зачерпнуть воды, но получается с трудом.

— Она пошевелилась. Я отключаюсь, — прозвучал мужской голос. Приблизился ко мне.

— Родная, ты очнулась? — подсознанием определяю, что это голос Антона.

— Антон, это ты? — голос будто не свой.

— Я же обещал, что буду здесь. Прилетел, когда тебя оперировали, — голос такой приятный, такой родной.

— Дай попить, — сказала еле еле.

— Я смочу твои губы марлечкой. Пить еще нельзя, потерпи, — ну хотя бы.

Пока я приходила в себя после наркоза, прошло наверное, пару часов. Я несла всякий бред, а муж смеясь, расспрашивал меня обо всем. Я даже не помнила, о чем говорила. Вот же гад!

— Все, хорош, ладно! Я уже пришла в себя. Ответ на твой последний вопрос: " Почему я тебя полюбила?" — потому что дура!

— Ну так не интересно. До этого ты была очень откровенной, — с наигранной грустью ответил он.

— За это время ты и так уже успел вытащить всех моих скелетов в шкафу.

— Парочка все равно осталась, но я доволен и тем что узнал, — улыбнулся он.

— Какой же ты засранец, Антон. Я ведь тебе отомщу, так и знай. Кстати, когда снимут повязку из глаз? Я думала здоровый хоть оставят открытым.

— Мсти сколько хочешь, я не против. А повязку с правого скоро снимут. Это для того, чтобы по привычке ты и левый не открыла, — ну ладно хоть так.

— Расскажи, как там Илья?

— Короче, на машину, в которой везли Марселя, три раза совершили нападение. Его пытались убить. Первые два раза неудачно, а во время третьей у нападавших все-таки получилось, — начал с этого.

— То есть, Марсель умер? Надеюсь, ты к этому не причастен? — спросила я.

— Я и понятия не имею, кто это сделал. Честно говоря, после твоих вчерашних слов, я даже подумал, что и ты замешана в этом. Но сегодня ты развеяла мои подозрения. Когда ты бредила, я первым делом спросил про это.

— За кого ты меня принимаешь? Да я святая женщина, конечно я не стала бы устраивать нечто подобное, — возмутилась я.

— Я пришел к таким выводам только потому, что кое- кто раскатывал с пистолетом по городу и разыскивал его с целью отомстить!

— Тогда я была под воздействием эмоций, вообще-то! Ты же сказал, что сам все сделаешь. Зачем мне вмешиваться? Я тебе доверяю! —

все-таки я лиса, знаю чем разжалобить.

— Ну, допустим убедила. Тогда кто это мог быть? Папа тоже как-то странно себя вел, когда Марселя арестовали. Но отрицает свою причастность категорически. Остается только гадать, кто же его все-таки убрал.

— А он точно…Ну точно его больше нет?

— Сто процентов! Семь огнестрельных ранений! Там шансов даже не было. Стреляли в упор, чтоб наверняка. Да его сегодня уже похоронили. Папа съездил, — я все равно до конца не верила, что все закончилось. Двойственное чувство было внутри.

— Не думала, что скажу такое, но я рада. Такой человек не должен жить. А про Илью ты так и не рассказал, — решила все же напомнить.

— Илья до больницы не доехал.

— В смысле умер?

— Нет, сбежал. Как умудрился- не знаю. Скорая прибыла в больницу без него. А санитара нашли рядом без сознания. Он тоже не знает, кто его вырубил. Вот как-то так. Кругом одни непонятки, — не успел он закончить, в палату зашел врач и переводчик:

— Вижу, вы уже пришли в себя после наркоза. Операция прошла успешно. Сейчас повязку со здорового глаза снимут. Реабилитация будет проходить здесь. Через недельку уже сможем оценить результаты. А сейчас нужен покой и никакого стресса. Ничего не поднимать, ничего не делать. За Вами будет дежурить несколько медсестер, они помогут со всем. Если возникнут вопросы, можете обращаться в любое время.

АНТОН.

Когда они ушли, я смотрел на свою любимую и удивлялся, с какой стойкостью она переносит все трудности, которые возникли в её жизни. Папа был прав- этой женщине миллионы не нужны. Нужно сделать её счастливой, подарить покой и уверенность в завтрашнем дне. Даже если Марселя больше нет, в нашем деле в любой момент могут появиться другие: конкуренты, завистники, мстители. Нужно было полностью менять нашу жизнь. Возможно в другом городе или в другой стране. Это все мы обсудим, когда Диана поправится.

— А у меня ведь для тебя есть сюрприз, — чуть не забыл о главном.

— Какой? Сюрпризы я люблю!

Я достал телефон и позвонил кое- кому. Через минуту дверь в палату открылась и зашли Адель с Эльвирой.

— Мама! Мамочка! — закричал Адельчик.

— Антон, я люблю тебя! — сказала Диана и обняла сына.

— Илья так и не вышел на связь? — спросила я сестру, когда Антон с сыном уехали в отель.

— Нет и телефон недоступен, — со слезами на глазах ответила она, — Он ведь ранен! А вдруг серьезно ранен? А вдруг он уже умер где- нибудь?!

— Эльвирка, я даже не знаю чем утешить тебя. Но сама подумай, если б у него не было плана, он бы в тот день не примчался прямо к Марселю или не стал бы сбегать с машины скорой помощи.

— Я и об этом думала, ну а вдруг из-за моего вмешательства у него планы изменились и все пошло не так?! Если он жив, наверное ненавидит меня сейчас! А если умер, я себе этого никогда не прощу! — начала она реветь уже в голос.

А я действительно не знала чем её утешить. Любые слова были, как масло в огонь разливать. Чёрт, ну зачем этот дурак поехал тогда? Сейчас бы взял Эльвирку в охабку и уехали куда- нибудь. Самой тяжело после операции, да еще и на сестру смотреть больно. Она, бедняжка и так молчала целый день, чтобы меня не беспокоить. А сейчас будто прорвало.