Ты нас предал
Шрифт:
— Да вы соображаете, что несёте? Богдан сам мне изменил!
— Я-то? Я очень хорошо соображаю! Я ведь сама хотела, чтобы ты с Богданом осталась, хотела тебе помочь семью сохранить, а ты… девка неблагодарная. Я как чувствовала, что ты и Рената в покое не оставишь. Нравится тебе это, да? С одного мужика на другого перепрыгивать.
— Уходите отсюда! Немедленно! Я… я не знаю, что я сделаю! Я… Позвоню Ильясу Дамировичу!
— Звони-звони! Он уже в курсе твоих делишек! Стравила детей, одного против другого настроила. Чем ты их взяла-то? Таких,
Я смотрела на неё и думала, что мне действительно надо было самой держаться от этой семейки подальше. У такой матери не может быть порядочных детей. Она просто всем своим видом показывала, как презирает меня. Свекровь с самого начала меня считала каким-то отбросом, а сейчас Ираида вообще во всей красе открылась. Поливала меня бранными словами, какую-то чушь сочиняла обо мне, с такой ненавистью ядом плевала!
— Опоила ты их чем-то, что ли? Как заколдованные оба. Надя то, Надя сё… Стали как два тюфяка. Женщина должна из мужчины мужчину делать, а они из-за тебя оба тряпками стали.
— Из-за меня? Вы уверены? — вспылила я. — Это вы их так воспитали! Богдана сделали циничным, наглым, никакой он не мужчина, если позволил себе так обращаться с женой! А Ренат… Я думала, он другой: честный, настоящий, а он…
— Не смей так о моих детях говорить! Ты…
— А вы не смейте обо мне так говорить! Думаете, меня защитить некому? Я и сама справлюсь. Если хотите знать — слышать я ничего не хочу о ваших сыновьях. Оба мне только жизнь портят. Надоели! Разведусь и уеду.
— Ишь, как запела, птичка! — хмыкнула свекровь. — Дура ты, Надя. Сама виновата, что Богдан тебе изменил, а сейчас всех вокруг обвиняешь. Уезжай! Скатертью дорожка! Я своим мальчикам уже давно отличных невест нашла. И красавицы, и умницы, молодые, невинные, и слушаться будут меня во всем, не то что ты! И все сделают так, чтобы мужья сидели рядом, как привязанные. И детей родят! Не то что ты, пустоцвет! Кому ты нужна? Родить не можешь. Таких, как ты, только как дырку и использовать.
От её слов в глазах жгло, сердце колотилось как раненная птица, боль по телу разливалась! Как может женщина быть так жестока? Она же знала, как я молилась, чтобы зачать, сколько я всего прошла! Как мне было тяжело, когда я стала понимать, что, возможно, у меня никогда не получится родить! И она бросала мне сейчас в лицо эти злые, жестокие слова! Такая женщина не достойна была увидеть моего ребёнка, узнать, что станет бабушкой, внука на руках держать!
Мне нужно всё сделать, чтобы уехать.
— Убирайтесь вон, — повторила я, желая остаться уже наконец одной. — Я сама мечтаю уехать далеко, чтобы больше о вас не слышать! Ни о ком.
— Сколько тебе заплатить, чтобы ты точно уехала и не вернулась?
— Ничего мне от вас не надо! Уходите! Вон!
Не знаю, откуда силы взялись, но я решительно вытолкала свекровь за дверь. Закрылась, уши руками заткнув, потому что эта гадина не унималась, продолжала
Я опустилась на пол, прислонясь к стене. Слезы глаза жгли.
Вот откуда в Богдане и Ренате это жестокосердие! Не могла нормальная мать воспитать таких сыновей. Эгоистка она чёртова! Ну и пусть остаются сами, варятся в своем яде змеином.
Кое-как я встала, доковыляла до дивана. Такая слабость накатила, словно Ираида из меня всю энергию высосала. Легла, понимая, что встать еще долго не смогу. Лицо было мокрым от слез, сердце через раз удары пропускало.
Как я могла попасть в такой переплёт? Мало мне проблем было в жизни? Родителей рано потеряла, всё на своём горбу тащила, одна совсем осталась. Думала, замуж выйду и счастливой стану. Почему же всё вот так повернулось?
Сама не заметила, как сон сморил.
Проснулась уже под утро от резкой боли. Живот словно окаменел.
Под собой я обнаружила небольшое кровавое пятно…
ГЛАВА 36
Так мне стало страшно, просто до жути. Не могла я малыша потерять! Только не это!
Руки тряслись, когда скорую вызывала. Еле в кнопки попадала.
— Скорая. Что у вас произошло? — ответил холодный бесстрастный голос.
А мне хотелось кричать, чтобы все бежали, помогали, спасали моего сына.
— Я беременна. Болит живот и красное пятно на кровати… — голос срывался, когда я рассказывала причину обращения.
— Возраст? Срок?
— Двадцать восемь. Десять недель.
— Соберите документы на себя и по беременности на всякий случай. Ждите бригаду скорой помощи. Поставила вас в приоритет.
Бригада скорой помощи у квартиры была минут через десять.
— Что случилось? — спросила доктор, оставив чемодан в углу коридора и раскрывая большой лист, куда планировала внести данные обо мне.
— Я беременна. Десять недель. Вечером нервничала, проснулась от боли в животе и…кровь немного.
Доктор окинула меня внимательным взглядом, посмотрела на простынь позади меня.
— Надо в больницу, немедленно. Едем? Я в машине все заполню. Документы только возьмите: паспорт свой, дневник беременности.
— Да, конечно, — ответила я и взяла сумку, в которую уже сложила все документы на всякий случай. — Я готова.
Я уже и переоделась в простенькое платье, понимала, что мне предложат госпитализацию и осмотр врача прямо сейчас.
— Вот и отлично. Едем, Миш!
Врач подхватила чемоданчик скорой помощи и вышла за дверь, парень в медицинской форме вышел следом. Я закрыла квартиру и спустилась следом. Живот так и продолжал жутко болеть, вызывая мои стоны во время поездки.
Только бы не потерять тебя, малыш.
Только бы не потерять.
Только бы не потерять.
В приёмном покое меня сразу же отправили в кресло, а медсестра быстро принялась заполнять данные, пока врач больницы осматривал меня.
— Гхм… Быстро на кушетку её. Настя, капаем!