Ты нас предал
Шрифт:
Вот так! Я её, значит, ищу! Ренат за неё заступается, а она с каким-то командиром обжимается?
Когда этот хмырь её начал в шею целовать, меня переклинило, с катушек съехал. Просто абзац, забрало упало.
Рванул туда, схватил этого упыря, сразу хорошим хуком его уложил, но он решил подняться, и на меня. Руки женские почувствовал, за плечи хватали.
— Остановитесь! Что вы делаете? Уберите его кто-нибудь! — голос звучал чужой, незнакомый, визгливый какой-то.
Еще удар. Но на этот раз по касательной его зацепило, и он
— Тварь, ответишь мне… за Надю!
— Какая ещё Надя? Что тебе от меня надо, ты, гнида?
— Надю мне надо, ясно? Вот, её…
Мы лежали на полу, охрана сбежалась. Краем глаза я увидел ту девчонку, которая мне говорила, что Надя больше тут не работает.
Сфокусировал зрение на той мадам в алом и понял — не Надя это, не она! Даже не похожа вблизи на неё. Просто волосы длинные, фигура…
Чёрт.
Вот это облом…
Мне померещилась Надя, и я начистил морду какому-то постороннему мужику, и сам огрёб. Кажется, у меня сломаны рёбра. Впрочем, мужик теперь вообще не встаёт, которого я отметелил.
Твою дивизию…
ГЛАВА 43
Белый потолок больничной палаты казался таким ровным, глазу зацепиться не за что. Я лежал один, заплатил за уединение, чтобы на мозг никто не капал. Вообще не думал, что придётся в клинике остаться, но доктор настаивал, да и я подумал — домой ехать неохота. Что я там, дома, не видел?
Вообще, конечно, всё, что случилось — полный трешак!
Набросился на незнакомого чувака, избил…
Кабздец.
Еще и в ресторане “любимого” братца.
Вспоминал, как охрана нас с этим мужиком растащила, баба его, которую я за Надежду принял, к нему кинулась, рыдала, я извиняться стал, пытался объяснить, потом почувствовал — куда-то проваливаюсь, в черноту.
Очнулся в холле. Управляющая, кажется Дарья, на бейджике было написано, сидела возле меня с нашатырём, “скорую” мне вызвала.
— Я вашему брату позвонила, но его сейчас нет в городе.
— А где он, с Надей?
— Я не знаю, — а сама глаза прятала. Может, и реально не в курсе. — Вам сейчас о себе бы подумать сначала…
Ну вот я и подумал.
Поехал в больницу, потому что врач “скорой” сказала, что рёбра сломаны.
Еще не хватало.
Вел себя как идиот последний.
Конечно! К такому мужу Наденька с удовольствием вернется.
Да уж…
Слова приличного о себе сказать не мог.
Пялился в потолок, как будто оттуда, сверху, ждал чего-то.
А чего мне было ждать? И от кого?
От высших сил? От бога?
Такому, как я, милостей ждать нечего. Не заслужил.
— Да, — я принял вызов настойчиво жужжащего телефона.
— Богдан, ты где? Ты забыл, что мне в консультацию ехать?
Я устало потёр рукой лицо. Да, забыл совсем о ней.
Я обещал помогать. Сказал, что не люблю ее и не женюсь, но ребёнка не брошу. Даже возил Анфисе в больницу тогда апельсины, дал слово помогать с поездками в консультацию. Помогал ей и деньгами — каждый месяц переводил приличную сумму. И Наде — тоже.
Не знаю, куда она уехала, и нужны ли ей эти деньги, но поставил автоплатеж на ощутимую сумму. Не мог я её бросить вот так. Неизвестно, как она живёт на новом месте. Может, она вообще голодает? Карту она оставила, хоть и номер телефона поменяла.
Анфиса вроде бы приняла моё решение, не названивала слишком часто, но насчет сегодня мы в самом деле договаривались.
— Слушай, вызови сегодня такси, — попросил я. — Не смогу приехать.
— Но ты же обещал! — начала капризничать она, а ее голос раздражал. Как она могла мне нравиться, не понимаю? У неё и голос противный.
— Я знаю, что обещал, — ответил я. — Но я в больнице. Поэтому доберешься все-таки сама. Деньги у тебя есть.
— В больнице? — переспросила она. — Что случилось?
— Так, драка небольшая… Не беспокойся, со мной всё в порядке.
— Когда всё в порядке — в больнице не держат.
— Слушай, не надо включать мою жену, ладно?
— Да я просто переживаю за тебя, — стихла она.
Кажется, Анфиска в самом деле полюбила меня. Только меня эта ее любовь лишь тяготит…
— За меня не надо переживать, — ответил я спокойнее. Всё-таки так можно ребёнку навредить. — Я поправлюсь скоро, так, пара царапин. Ты не нервничай, езжай сама.
— Позвонишь, когда тебя выпишут? Или…Можно я приеду?
— Позвоню. А приезжать не надо, я тут на пару дней. Ладно, врач пришёл, не могу больше говорить. Пока.
Повесил трубку и отбросил в сторону телефон, поставив авиарежим.
Никого слышать не хочу больше.
Мучительная боль в груди дышать не давала. И это не потому, что в драку полез, и кости мне поломали. И не потому, что весь перебинтован, спелёнут туго.
А потому что сердце ноет и ноет.
На белом потолке очертания её лица искал, нежный овал, пухлые, сочные губы, яркие глаза. Как она раньше мне улыбалась. Моя Надежда.
Встречала меня, с работы возвращающегося, голодного во всех смыслах. Помогала пиджак снять и галстук.
Первые месяцы после свадьбы я её сначала в спальню тащил. Она порой смеялась так заразительно, всё повторяла, ты же голодный, сначала надо поужинать. Но мне сначала надо было другой голод утолить. Ею насытиться. Налюбиться.
Я ведь иногда и работать не мог, сидел в кабинете, а у самого аж дым из ушей. Смотрел на фотографию, которую перед собой поставил, свадебную, и… и срывался в обеденный перерыв, зная, что дома меня ждёт, что будет в глаза заглядывать, ласкать, целовать, говорить, как любит меня.