Ты - наша
Шрифт:
И это лишает меня уверенности в себе и той радости, что испытала, поступив туда, куда хотела, куда нацеливалась, до последнего держа все в страшной тайне. Просто, чтоб не сглазить.
Правда, в основном, эта секретность была от родителей, явно не одобривших бы мои старания для поступления на вышку. Просто потому, что учиться девушке, по их искреннему мнению, вообще не обязательно.
И как хорошо было раньше: три класса церковно-приходской и замуж!
А сейчас все стали самостоятельные и никого не слушают.
И нет, я не в девятнадцатом веке живу. И не в деревне дикой, не в сибирском скиту староверцев, а в крупном областном городе-миллионнике. И область у нас — третья по уровню жизни в стране. Учитывая, что первые и вторые места занимают два столичных региона, то понятно, что все в порядке у нас с образованием, работой и прочим.
А вот с мозгами у моих предков, к сожалению, все далеко не в порядке. И, если раньше я это воспринимала, как данность, потому что ничего другого не знала и считала, что происходящее нормально, и у всех так, то, когда подросла и начала немного соображать, поняла, насколько у меня в доме все не так, как у других людей.
Хорошо, что хватило ума в тот момент осознания всей безвыходности ситуации, промолчать и затаиться… А затем выдохнуть и начать судорожно искать выход.
Удивительно, что Тошка, прекрасно знающий, что происходит у меня в доме, почему-то был дико против того, чтоб я продолжала учебу.
И это особенно бесило.
Неужели не понимает, что мне нет другого пути, кроме как выучиться, получить самостоятельность и сбежать прочь из домашней тюрьмы?
А я-то думала, что он, наоборот, порадуется…
3
Я смотрю в окно и вспоминаю, как рассказывала другу про свою победу, свой успех: поступление в самый престижный не только у нас в городе, но и по области, да что там! входящий в десятку самых крутых универов страны!
Я думала, что Тошка, который тоже там учился, на пятом курсе уже, порадуется за меня!
Но мой друг выслушал, недовольно нахмурившись, а затем… принялся отговаривать от поступления!
Я сначала даже не поняла, что это не розыгрыш, улыбалась, весело отвечая на его серьезные слова, уверенная, что это он так прикалывается.
Ну не может же Тошка на полном серьезе…
Оказалось, может.
Мы тогда поссорились. И даже не разговаривали целый долгий месяц.
И это было тяжело, потому что Тошку я знаю практически всю свою жизнь, с того самого дня, когда его семья переехала в наш подъезд больше десяти лет назад.
Его родители, в отличие от моих, были совершенно нормальными, и сына своего старались баловать. Самокат, велосипед, крутой скейт… А он всем этим с удовольствием делился со мной… Ох, как нам было весело в детстве!
И как теперь напрягает его внезапно проснувшаяся занудливость!
Ну
А я сама поступила! На бюджет!
Понятное дело, общага мне не светит, потому что прописка городская, и это печалька. Но, с другой стороны, говорят, что студенты-психологи уже с первых крусов подрабатываают в школах. И получают за это деньги.
И, блин, как же мне хочется побыстрее стать самостоятельной! И съехать, наконец-то, от моих мракобесов, пока они меня насильно замуж не выдали за какого-нибудь дуболома, всю жизнь просидевшего у мамкиной юбки и максимум, что видевшего в свой жизни — наш молельный дом. Нет, религия — это хорошо, я сама верующая… Попробуй тут не стать верующей, с таким воспитанием! Но в то же время, я понимаю, что судьба мамы, сразу после школы выскочившей замуж за такого же, как она сама, парня из общины, меня не восхищает.
В мире столько всего интересного, столько!
Конечно, на поддержку родителей я не надеялась, не заперли дома — и на том спасибо. А вот Тошка удивил… Неприятно очень.
И мне сейчас совсем не хочется выяснять, что это на него нашло, какая собака куснула.
Я расправляю юбку на коленях, немного нервно сжимаю сумочку.
И заставляю себя не думать про всякие неприятные вещи, переключаясь на позитив.
У меня впереди линейка, первая, университетская. Интересно, насколько она отличается от школьной?
— Останови тут, пожалуйста, — все же, к финалу нашей совместной поездки я не выдерживаю гнетущей атмосферы в машине и прошу притормозить, едва впереди показывается здание университета, — дойду отсюда.
— Нет уж, довезу, — раздражается Тошка, — а то прицепится кто-нибудь…
— Да что ты несешь? — возмущаюсь я, — останови, я сказала! Вот тут! А то на ходу выпрыгну!
Тошка меня знает и потому тормозит, хоть и отчетливо скрипит при этом зубами.
Выскакиваю из машины, показательно не прощаясь, потому что достал уже!
Поправляю юбку, смотрю, как Тошка, раздраженно газанув, скрывается в направлении университетской стоянки, и иду к воротам университета, сегодня широко и гостеприимно распахнутым.
Волнуюсь очень, но радует то, что вокруг полно таких же, как и я, взволнованных вчерашних школьников, тоже с замиранием сердца идущих на свою первую взрослую линейку.
Перед воротами останавливаюсь и, задрав голову, смотрю на высоченное здание, украшенное флагом.
Очень красиво, очень пафосно и тяжеловесно.