Шрифт:
Пролог
Я совсем не так представляла себе эту процедуру: как минимум белые больничные стены, дорогая клиника, врач в белом халате и запах лекарств и… хлорки? А вместо этого: суперлюкс в дорогущем отеле, горящие свечи вокруг огромной кровати кинг-сайз, усыпанной лепестками роз, и тихая музыка – блюз, доносящийся откуда-то из невидимых колонок под потолком. Хотя, возможно, чего-то я не знаю, в конце концов, в контракте про это ничего не было сказано.
Разглаживаю на себе своё черное шёлковое платье,
– Ну как, вкусно? – вдруг слышу я за спиной низкий знакомый голос, от которого вздрагиваю. И от которого по телу проносится миллиард электрических разрядов.
Я оборачиваюсь: передо мной стоит он, Егор Шведов собственной персоной. Владелец заводов, газет пароходов. Стройный, высокий и властный. Чёрные густые волосы зачёсаны назад, тёмно-синие глаза глядят прямо мне в душу, а идеальные губы кривятся в порочной усмешке.
– Что вы здесь делаете? – удивленно спрашиваю я. – А где доктор? Миронов? Разве не он должен проводить процедуру?
– Ах ты моя маленькая птичка, – подходит он ко мне, и я чувствую, как его рука скользит у меня по талии, спускаясь ниже и ниже, и от этого прикосновения странное незнакомое тепло разливается у меня по всеми телу. – Ты же уже должна была хотя бы немного узнать меня, правда? – и его тёмно-синие глаза буквально пожирают меня. – И ты должна была уже понять, что Егор Шведов привык все делать сам…
И я чувствую, как его крепкие руки прижимают меня к его груди, животу, всему натянутому, как струна, телу, не давая мне ни малейшего шанса на спасение…
1
Стою в пустой подсобке минимаркета, критически разглядывая своё отражение в пыльном заляпанном зеркале, и протяжно вздыхаю. Во что ты ввязалась, Милославская?!
Отказаться от тёплого местечка в строительной империи отца? Легко!
Добровольно попереться кассиром в новую сеть круглосуточных продуктовых магазинов с нелепым названием «Кактус»? Проще простого!
И всё это ради того, чтобы доказать всем и каждому, что ты не просто красивая картинка? Не деточка талантливого бизнесмена Михаила Румянцева, а самодостаточная восемнадцатилетняя женщина, сама принимающая серьёзные решения? Могу, умею, практикую!
Голос папы глухо звучит в телефонной трубке:
– Алина, ты же не глупая девушка, сначала нужно как следует вложиться в себя, а потом спокойно получать дивиденды. И нет ничего зазорного в том, чтобы дать собственным предкам поставить тебя на ноги.
– Я всё решила, – упрямо твержу я. – Я буду снимать квартиру и заработаю себе на жизнь и на учёбу. Сама.
–
– Поступлю на бюджет!
– Не смеши меня, дочь. Триста человек на три с половиной места?
– У других же получается? Почему я не смогу?
– Потому что у других нет иного пути, пойми. Они привыкли рвать жилы, грызть глотки, а ты домашняя и послушная. Ты не выживешь в джунглях. К чему сейчас эти выкидоны? Хочешь что-то доказать, стань архитектором, как я тебя прошу, и выведи на мировой уровень мою компанию.
– Вот именно твою! – повышаю я тон, стараясь не обижаться на то, что отец пытается мной манипулировать и так низко ценит моё стремление к независимости. – А я хочу свою частную практику. И хочу себя вывести на космический уровень сама, а не пользоваться тобой как трамплином.
Несколько волнительных секунд серьёзный и обстоятельный Михаил Румянцев молчит. Потом тяжело, обречённо вздыхает.
– Ок. Как наиграешься, звони.
– Не стану! – по-детски выкрикиваю я, злясь на бездушные короткие гудки.
Длинные светлые локоны никак не хотят укладываться под идиотскую фирменную розовую кепочку с вышитым на лбу зелёным… дилдо. На кактус это тянет слабо, зато отлично тянет на знак отличия эпической неудачницы. И если бы я не знала, из какой я на самом деле семьи, я бы уже рыдала крокодильими слезами.
А хотя… Разве я из какой-то особенной семьи?! Вовсе нет. Родители развелись, отец жил и работал заграницей, а я топталась тут, росла и взрослела, так сказать, в меру сил и способностей, и нечего строить из себя королеву, – такая же, как и все, взмыленная студентка. Ведь на бюджет я всё же поступила! И квартиру сняла. И даже не комнату, а целую однушку!
Я могла бы разделить её с подругой, но все подруги, как назло, разъехались по разным городам, а те, кто остался, слишком привыкли к родительской опеке и улетать из тёплого гнёздышка не спешили. Поэтому на своих тридцати квадратных метрах в тихом спальном райончике я единоличная хозяйка, и меня это очень даже устраивает.
Скептически скольжу взглядом по фигуре. Вместо нормальной форменной одежды, как-будто бы недостаточно было придурковатой бейсболки, мне выдали какое-то шлюховатое короткое платье. Видимо, владелец магазина как-то уж слишком буквально понимает фразу «секс продаёт».
Ну и ладно. Работы разные важны, работы разные нужны, разве не этому нас учат в школе? Тем более, в ночные смены не так уж и много покупателей, работа по большей части сидячая, а значит, мои прелести останутся незамеченными для большинства любопытных глаз.
А посмотреть у меня есть на что! И грудь и задница – всё на месте, худышкой я никогда не была. «Быть может, поэтому тебя и приняли так быстро и без опыта», – подленько лепечет внутренний голос, и я раздражённо поджимаю губы.
Натягиваю туго облегающее грудь и пятую точку платье пониже, но через пару шагов плотный трикотаж нагло задирается, радостно демонстрируя всем желающим мои белые хлопковые трусы под тонкими телесными колготками. И я становлюсь похожей на вызывающе сексапильную теннисистку…