Ты не одинока

Остаться практически в тридцать лет одной, особо меня не страшило, больше пугало, почему так получилось, копаться в себе особо не хотелось. Посоветоваться тоже было не с кем, тот образ жизни, на который сама себя обрела, друзей не предполагал. Возможно, что изначально при рождении я оказалась никому не нужна. В один из летних дней меня просто оставили в роддоме, все что мне досталось это имя –Алина и цепочка с маленьким изображением волка. А в детском доме дали стандартное ФИО Иванова Алина Ивановна. Никто особо не заморачивался, а я никогда и не выясняла, почему меня оставили, кто мои родители, есть ли вообще у меня кто-то из родственников, родным стал детский дом. Но проживание там вовсе не наложило на меня пятно

По рассказам воспитательниц детского дома, я была очень напуганным, тихим ребенком, всегда держалась в стороне. Никогда не требовала к себе внимания. Но работники детского дома всегда меня любили, я не была обозленной, всегда отвечала добротой. Помню себя лет с пяти, действительно со мной особо не общались, но за помощью или советом обращались. Училась хорошо, проявляла интерес к точным наукам, но больше любила биологию, мечтала стать врачом. Все куклы были с наложенными шинами, перемотанные. Даже сломанные кустики и те подлечивала, самое интересное, все срасталось. Странности в себе стала замечать лет с двенадцати, что-то происходило с глазами, они желтели, а когда что-то выводило меня из равновесия они пылали огнем, становилось страшно. Жалуясь на зрения, получила очки, но они постоянно «случайно» ломались, в итоге добилась чего хотела, я получила линзы и Вуа-ля, глаза мои никто не видел, могла менять цвет сколько хотелось.

Но самое страшно произошло когда нам перевели старшеклассницу, класс девятый вроде, ей понравились мои кроссовки, она просто молча их забрала, я стерпела, потом покусилась на одежду, но размеры наши были разные, я была крупная не по возрасту, ее просто разрезали и выкинули, но когда я не обнаружила в своем тайнике цепочку и обнаружила ее на этой девке, во мне проснулся зверь. Не могу точно вспомнить, что происходило, но я рычала, реально рычала как волк, все было как в тумане, для полного эффекта линзы забыла надеть. И вот представьте картину, на вас набрасывается подросток с глазами как огонь и вместо ногтей когти. Я разорвала ей плечо и задела лицо и в ужасе убежала, благо детский дом находился в лесопарковой полосе. Я реально стала волком. Мой шок описать сложно. Обратно я обратилась быстро, но голая, нашла какое-то одеяло, ночью через окно вернулась, меня уже искали. На следующее утро меня перевели в другой город, в другой чужой мне детский дом, одно радовало, цепочка была на мне.

В новой среде я вообще замкнулась, считала себя уродом, мало того мне казалось, что от меня пахнет псиной, начала искать хоть какую –нибудь информацию о волка, оборотнях , о всякой нежити. Но кроме фантастики ничего не находила, просторы интернета были полны различными фактами, но практически все были фейковыми. Были описания различных селений, находящихся внутри тайги, где не ступала нога человека, якобы там живут стаями оборотни. Они есть и городах, как правило могущественные и богатые кланы, живущие в огромных особнякам с кучей охраны, везде есть связи и о них никакой информации нигде нет. И везде было написано, что у них развиты сильно чувства семьи. Я тогда почему осталась брошенной, никому не нужной, да еще и с такими странностями. Перестала вникать во весь этот бред, поставила себе цель -окончить школу на отлично и поступить в ВУЗ. Скрывать себя было не сложно: линзы плюс после каждого принятия душа я натирала тело душистым кремом, в комнате всегда горела аромасвечка.

Поступила на хирурга, как и мечтала, сдала отлично ЕГЭ, плюс баллы за все возможные олимпиады, значки ГТО и еще бонус зато, что я детдомовская. Вуз находился в одном из мегаполисов, державшихся на плаву за счет вливания в автобизнес, которым владела семья Кирсановых. Особо положительных мнений о них не слышала ни от кого. Но девчонки однокурсницы, пищали, когда один из огромных внедорожников останавливался возле крыльца нашего мед.универа, и многие с удовольствием запрыгивали туда и такие же довольные выпрыгивали оттуда. Меня это особо не интересовало. Цель была выучиться, стипендию получала повышенную, постоянно откладывала, мечтала, накопит на машину. Хотела же конечно джип, может хотя бы какой-нибудь паркетник, зато свой. Через год я смогла снимать себе квартиру, да она была маленькой, но зато моя, не нужно было ничего прятать, это был мой уголок.

Себя я считала просто симпатичной, вокруг кружили поклонники, но из-за моей замкнутости, быстро теряли интерес. Одеваться старалась неброско, все было направлена на то, чтоб меньше обращали внимания. Пока жила в детском доме справлялась, но после восемнадцати стало сложнее. Тяжелее всего было в полнолуние, когда моя сущность рвалась наружу. Раз в год на свое день рождение я позволяла это себе. Готовилась основательно, искала глухой лес, для этого перемещалась на автобусах дальнего следования, заранее прятала одежду, крем для запаха, деньги на обратный билет. Конечно же у водителей возникали вопросы, почему молодая девушка выходит посреди леса, поэтому старалась выбирать каждый раз разный маршрут и разные места. Что я делала там? Да просто обращалась и бегала вволю в шкуре черной волчицы, образ мой мне нравился. Часто выла, что от воя у самой леденело в душе, это был вопрос в пустоту, почему я такая, почему меня бросили и кому такой урод нужен.

В конце пятого курса, перед интернатурой, за мной начал ухаживать один из ординатуры, они приходили в ВУЗ учить нас как вести себя на практике, что то вроде психологической подготовки. Павел был очень настойчив, его не отталкивала моя замкнутость, он постоянно разговаривал, я всегда молчала. На все развлекательные вещи меня сложно было утащить, я не любила громкую музыку, я же не знала как отреагирует то , что во мне сидит. Случай в детском доме научил меня навсегда. Он дарил всегда цветы, сладкие подарки, ходили в кафе. В интернатуру позвал в свою больницу, где был последний год и его брали хирургом. Я согласилась, тем более больница была центральная и престижная.

На интим не намекал, времени особо не было, я соглашалась многих подменять на дежурствах, вдвоем практически не ночевали, я радовалась, мне было страшно. Мне двадцать пять и я девственница, это было не модно и не круто. Через год мне тоже предложили остаться в больнице, я с радостью согласилась. Меня посчитали перспективной, я интернатуре допускалась к мелким операциям, оказалось у меня нереальные способности в хирургии. В этот же год мы поженились. Свадьбы не было, просто расписались. У меня никого из родных нет, а он, почему то со своими особо не знакомил, я и не настаивала. Жить решили у него. На работе все были рады за нас ,за исключением глав.врача Любовь Петровны. Она относилась ко мне как дочке, или даже как к внучке, по возрасту где то так и подходили, помогала мне во всем , именно благодаря ней я попала на первую операцию на ноге, вырезали какую-то шишку, страха не было, сделала буквально за секунды, пациент даже не понял, что перед ним интерн, смутило, что очень молода.

В день свадьбы волновалась очень, я впервые надела платье, встала на каблуки, распустила волосы. В свои двадцать шесть я выглядела на восемнадцать. Прохожие оборачивались, парни присвистывали. Одно омрачило этот день, мимо пролетал очередной черный внедорожник, водитель особо не смотрел на дорогу, в итоге я могла быть жутко обрызгана из лужи, но реакция не подвела, хоть я и была на каблуках, мой прыжок удивил не только меня , но и владельца машины, он резко затормозил и посреди дороги остановился, я поняла, что сейчас мне несдобровать, но у меня ведь свадьба, очень быстро скрылась в толпе.

Павел не узнал меня в дверях ЗАГСа, когда я улыбаясь подошла, он просто поздоровался и начал вглядываться вдаль , по всей видимости ища меня.

– Паш, это я, неужели я настолько не узнаваема?

То, как обомлел мой жених, писать сложно, реально потребовал паспорт.

– Алина, почему ты никогда так не одевалась, почему ты все это скрывала.

Я была счастлива, Паша никогда не говорил слова любви, но чувства, которые испытывала к нему, казались мне любовью. Он был нежен, внимателен, добр для меня это все считалось любовью.