Ты не заставишь меня
Шрифт:
— Да, по его распоряжению. Ребенок мой?
— Твой. Конечно, он твой, – растерянно ответила я, и вскинулась – как Демьян может думать, что я забеременела от Марата?! — Если хочешь, можем сдать анализы, Демьян, я не против. Ребенок от тебя!
Лицо Демьяна неуловимо изменилось. Я так и не поняла – смягчилось ли оно, или наоборот. Он обхватил меня за плечи, и заставил отойти к стене. Прикоснулся, заправил выбившуюся прядь волос за ухо, и приподнял мое лицо за подбородок.
Сердце гулко забилось в грудную клетку.
— Ты веришь?
— В то, что ребенок от меня? Да, в это я верю. Ты ранена, – Демьян прикоснулся к моей шее, и я вспомнила, а затем и почувствовала легкую боль от неглубокого разреза скальпелем. — Сейчас я отведу тебя к врачу, а затем мы поговорим.
Глава 30
ДЕМЬЯН
Посмотрел на часы. Потом на двери кабинета.
Долго она там.
Сижу и подошвой выстукиваю ритм по полу, в нетерпении считаю секунды. Туда-сюда бегают врачи, в больнице сейчас две женщины – и каждая мне по–своему дорога.
Не выдержал и поднялся.
Дойти до реанимации и поймать кого–то из местных лекарей, либо заглянуть в кабинет, который вот он – руку протяни.
Дело не только в расстоянии, я степень важности для себя в этот момент определил, шагнул и толкнул дверь.
Алина сидит на кушетке, рядом валяется мятая черная блузка. Белье на ней тоже черное, врач стоит рядом и ее шею заклеивает пластырем.
— Демьян, – она машинально подняла руки к груди, прикрываясь. — Закрой двери. Там же люди.
— Ну что? – посмотрел на врача.
— Все в порядке, рана неглубокая.
Мужик в белом халате отошел от нее к раковине и сполоснул руки.
— Жить будет, – улыбнулся он.
— А ребенок? – вдвинулся в кабинет. — Она беременна. Нужно обследование.
— А меня спросить? – Алина торопливо накинула блузку, длинными пальцами схватилась за пуговку. — С ребенком все хорошо. Я чувствую.
— На ночь останешься в больнице, – отрезал. Поймал ее взгляд – Коваль отвыкла совсем. Командам подчиняться.
Но речь ведь не только о ее здоровье.
Она моего ребенка носит – в голове до сих пор не укладывается, первая мысль – надо бежать за цветами. И фруктами.
Что еще дарят будущим мамам?
Я так давно на этом свете один. Что бросать цветы к ногам этой женщины буду, я на все готов.
— Выходи, – посторонился, и Алина прошла в коридор.
Взглядом проводил каталку, накрытую простыней, и сердце кольнуло. Я никогда бы не причинил вред Наде. Но счет шел на секунды, она бы своим скальпелем с матерью моего сына или дочери расправилась – я решимость в ее глазах видел.
— Здесь кафе есть внизу, – Коваль откашлялась. — Я тут часто бываю, Лара…пойдем? Или, – она посмотрела в противоположный коридор. — Подождешь, что врачи скажут?
Не
То ли человечнее.
— Сейчас подъедет мой помощник, – достал телефон и обернулся на звук шагов – Коваль идет следом. — И тебя заберут в нашу больницу.
— Эта больница тоже хорошая, – уперлась. Потоптавшись, присела на синюю кушетку у стены. — Здесь же моя сестра. И лучшие врачи.
— Мы спорить будем?
— Мы не о том говорим, Демьян.
Она смотрит на меня – и в глазах вызов, но сидит, съежившись, обняв себя за плечи, будто боится.
— О чем поговорим? – ноги словно из ваты. Каждый день уверен, что полностью восстановился, а слабость часто догоняет.
Присел рядом.
— Ребенок мой, – повторил.
Это сейчас самое важное. Если бы Коваль с Маратом спала – я бы ее здесь же придушил, и не спасли бы врачи эту дрянь.
Любимую дрянь. Хватит себе врать. Я ненавижу сильно, но и люблю не меньше.
— Я не знала, Демьян, – ладонью она накрыла мою руку, и я вздрогнул. Она пальцев не отдернула, лишь сильнее сжала. Шепотом продолжила. — Про твоих родителей. И моего отца. Если бы только сказал, – быстрым жестом вытерла блестящую влажную дорожку на щеке. — На меня разом все обрушилось, ты понимаешь? Вернулась память. И твои враги взорвали машину Лары. Да, – не дала она мне возразить, — Лариса сама виновата, что во все это полезла. Но ведь она моя сестра. Мой самый близкий человек. А ты…
Повернулся и за затылок притянул ее к себе.
Она сразу, без возражений, разомкнула губы, пропуская мой язык. Сгреб ее за бедра и рывком дернул на себя. Она уселась сверху, ногами обвила мои ноги, обняла за шею, прижалась.
Я простил, если раньше думал, что рука дрогнет – то теперь она просто не поднимется, на эту женщину, в строгом черном костюме, с пластырем на шее.
Пальцами зарылся в ее волосы, потянул, языком протолкнулся глубже в горячий рот, в объятиях сдавил хрупкую спину.
Ее руки заскользили по голому телу в распахнутом пальто.
Мне разрядка нужна, срочно, я соображать не могу, что делаю.
Скрипят колесики. И шаркают шаги. Слышны разговоры. И покашливания. Это нам.
— Демьян, – шепнула она мне в губы и попыталась вывернуться. — Подожди. Меня тут все знают. Отпусти.
— Пойдем под лестницу, – мутный взгляд по ее лицу плавает, большие темные глаза, приоткрытые покрасневшие губы – мне надо.
Не могу ждать.
— Демьян, я не знаю…постой, – ногтями она впилась в мои руки, и я с трудом разжал объятия. Алина слезла, поправила длинную юбку. Покосилась по сторонам, на белые халаты – их слишком много, и среди них четко выделяются две фигуры в черном.