Ты-нежность моя
Шрифт:
— Ну заходи, не здесь же ты мне будешь вещать свой щепетильный вопрос.
Женщина пустила меня в квартиру. В квартире пахло сигаретным дымом и мятным чаем.
— Ну что встала, разувайся, тапочки на полке, жду тебя в кухне.
Я волновалась как никогда. От меня сейчас зависит жизнь человека.
— Ну где ты там застряла гостья?
Я переобулась и вошла на кухню.
В квартире был старенький ремонт, но все очень чисто. Можно сказать стерильно, вот что значит хирург.
— Проходи, присаживайся, я чай только заварила.
— Спасибо.
— Нуу,
— Ирина Ивановна, меня зовут Катя, я работаю в седьмой больнице. Я сама терапевт, но мест сейчас рабочих нет, поэтому санитаркой подрабатываю. У нас несколько дней назад случай произошёл…
Я рассказала все как есть. Женщина спокойно попивала чай, и слушала меня.
А я то и дело поглядывала на нее. Дослушав меня, женщина достала сигареты и закурила.
— Куришь?
— Курю.
— Угощайся, и подвинула ко мне пачку с сигаретами.
Я немного трясущимися руками достала сигарету и подкурила. Видимо женщина заметила мое волнение, вот и предложила закурить.
— Даа Катя, признаюсь, удивила ты меня. Ей богу удивила. Упёртая ты, на меня в молодости похожа. Я такая же была, но помочь не смогу, оперировать не буду.
— Почему Ирина Ивановна? Вся надежда на вас. Ну помогите пожалуйста. Я, я могу заплатить вам, у меня немного, но есть.
— Да прекрати ты. Знаю я какие у санитарок зарплаты. Копейки. Не в этом дело. Просто я больше не практикую. Меня благополучно на пенсию выперли, место мое было нужно, вот пусть и оперируют юные таланты.
— Да нет там не юных, никаких. Ирина Ивановна, если вы откажите, я просто не смогу его спасти. Вы же клятву давали?!
— Я все сказала.
— Спасибо, за чай, я пойду.
От Ирины Ивановны я вышла раздавленной. Операции не будет. Столько усилий я приложила, бегала, просила и все напрасно. А вести его в область, я не смогу. У меня и денег таких нет.
Ладно. Утро вечера мудренее. Может что — нибудь и придумаю.
Домой шла пешком. И деньги сэкономлю, да и воздухом подышать не помешает. На душе было так погано. Нет справедливости. Кругом только деньги и нужны. А таким как я безденежным, дорога везде закрыта. Надоело все. И работы эти, и все остальное. Теперь и с Виктором Николаевичем как быть. Наблюдать как загнётся человек. Пусть даже и отправят его в дом престарелых, все равно навещать его буду. Никого ведь рядом не будет. Где его сын подевался, будь он не ладен.
Судя по дому, не на последние деньги строились. Был бы рядом, вылечил бы отца. С другой стороны, может и сыну он был ненужен. Может этот Виктор Николаевич вообще плохой человек. Мы же ничего про него не знаем.
Загоняя себя в совсем не радужные мысли, я добрела до дома.
Не чувствовалась не усталость, не то, что замёрзла хуже некуда. Зайдя домой, села в коридоре на стул и закрыла глаза.
Одна мысль сменяла другую.
Сапоги совсем прохудились. Ноги мокрые.
Нужно
Утро наступило очень быстро. Казалось только прикрыла глаза, а уже вставать. Что несёт нам день грядущий?!
Сегодня меня ждал насыщенный день.
Сначала работа на рынке, потом в ночную в больнице.
Первая половина рабочего дня была позади, товар приняла, народа валом. Привезли лук севок будь он не ладен. Кто-то причитает ой как дорого, кто-то берет аж по три кило.
Через несколько часов меня сменила Маринка. Даа. Синило под глазом видать издалека, но все уже привыкли, а мне главное чтобы она на работу выходила.
В больнице жизнь кипела. Привезли два человека после аварии. В кардиологии кто-то отмучился, тромб оторвался.
В нашей коморка меня ждала Тоня.
— Ой Катюш, привет, я сегодня еле жива. Только присела. Погода ужасная. Носят грязь туда-сюда. Я тебе Кать хол уж оставила, не домыла. Нет больше сил.
— Да помою я Тонь, не волнуйся. Передохни, да домой собирайся. Я все равно раньше приехала. Как там дед наш? Я вчера собирала консилиум, оперировать его нужно, причём срочно, и облом. Не возьмутся. Я вчера ходила, просила Ирину Ивановну, может помнишь, она здесь работала?
— Катька, ты ж ещё не
знаешь, прооперировали твоего деда. Приехала с утра врач, суровая такая тетка, и сразу к глав врачу, он видимо спорить не стал, дал добро. Анализы все в момент сделали ему. Оперировали почти четыре часа. Он сейчас ещё спит. Сказали все прошло успешно.
Тоня меня огорошила новостями. Неужели Ирина Ивановна все-таки переступила через обиду и смогла помочь ни в чем неповинному человеку. Нужно будет обязательно ее отблагодарить.
У меня даже настроение улучшилось.
— Тооня, какие хорошие новости. Я побегу проведаю его. А то вдруг очнулся уже.
— Ой дурёха какая, он ведь оклемается и Спасибо не скажет. Укатит домой, а ты как мыла полы, так и дальше будешь.
— Да и на здоровье, если он укатит, тем более домой, оно ж ещё лучше Тонечка.
— Ну тебя. Вот увидишь, что я окажусь права.
— Тоня не бубни, я пошла.
Есть всё-таки бог. Господи, аж какой — то камень с души. Я бегом побежала в палату.
Виктор Николаевич, уже открыл глаза, голова замотана. Вот ведь наверное перепугался с этой операцией.
— Виктор Николаевич, это я, Катя. Ну как вы?
— А что было — то? Голова болит.
— Ну вы уж потерпите дорогой мой. Время нужно и все пройдёт. Вам всё-таки такую операцию серьезную сделали.
— Операцию? А зачем?
— У вас память пропадала, была опухоль, ее удалили. Теперь все наладится, поверьте.
Виктору Николаевичу ещё было трудно говорить. Я решила его не тревожить и собралась на выход, но он дотронулся до моей руки.
— Кать, а я здесь давно?
— Почти неделю. Вы пока отдыхайте, я ещё