Ты никогда не исчезнешь
Шрифт:
И все же я довольно резко ответила:
— Послушайте, Савина, я ни разу и абсолютно ни в чем не упрекнула Габриэля. Ни разу его не унизила, ничего подобного. Никогда не была жестокой. Знали бы вы, сколько усилий…
Я заплакала, не в силах договорить.
1100 метров.
Савина улыбнулась, не отрывая взгляда от дороги.
— Мадди, ребенок всегда чувствует такие вещи. Присутствие другого ребенка, который пил из тех же чашек, спал на тех же простынях, которого обнимали те же руки… Присутствие ребенка, которого
900 метров.
Красная точка Габриэля по-прежнему оставалась неподвижной.
— Я все это знаю… Клянусь вам, я старалась. Я старалась не навязывать Габриэлю музыку и плавание. Старалась сосредоточиться на его увлечениях. На его личности. Даже, может быть, слишком старалась. Габриэль совершенно другой. Эстебан был очень чувствительным, умным, нежным… Габриэль — полная его противоположность, он вялый, равнодушный, бесстрастный.
— И что? — Савина тоже повысила голос. — С этим сталкивается каждая семья. Среди братьев и сестер не все одинаково красивы и равно одарены, и все же родители любят всех, разве не так?
Разумеется! А она что подумала?
Савина резко повернула. Волшебное оранжевое деревце на зеркале заднего вида закачалось так, что едва не слетело. Наверное, когда-то давно оно распространяло запах персика. «Колеос» свернул на узкую — двум машинам не разъехаться — дорожку. Невозможно было догадаться, лед под снегом или асфальт, но шипованные колеса уверенно катили по склону. За следующим поворотом горизонт внезапно перекрыло странное сооружение высотой в сотню метров и в полкилометра длиной. Первое впечатление — замок, источенный временем замок, и только потом я поняла, что все наоборот — это скала, в которой люди выдолбили десятки пещер.
Пещеры Жонаса? Где спрятался Габриэль?
Я посмотрела на Савину, снова прибавившую скорость:
— Я дала Габриэлю столько же, сколько Эстебану, поверьте! Дело не в том, что Эстебан был любимчиком! Но Габриэль… как бы это сказать… легче обходится без меня. Он одиночка. Может один сидеть дома, часами играть в видеоигры, перекусить первым, что под руку подвернется в холодильнике.
— Просто-напросто современный ребенок.
Мадам Отвечу-на-любой-вопрос уже попросту бесила меня. Том тоже был современным ребенком, хотелось мне заорать, но он не сидел взаперти.
700 метров.
Красная скала появлялась и пропадала с каждой петлей дороги. Савина еле справилась с особенно крутым виражом.
— Я вернулась в девять вечера. Впервые за три года куда-то вышла. Я делаю все, что могу! Вкалываю как проклятая, вы знаете, что такое жизнь врача? Я одна воспитываю Габриэля. Я записала его в ближайшую частную школу, в Сен-Сатюрнен, чтобы он мог побыть там до и после уроков. У него нет ни одного друга в Мюроле. Даже во время каникул ему приходится повторять уроки на этих онлайн-ресурсах, чтоб им провалиться. Когда он не в школе, я несколько раз в день ему звоню. Оставляю сообщения, проверяю трекер, чтобы
Меня трясло от ярости. Я не плохая мать! Пусть заткнется со своей моралью и молча ведет машину.
— И еще кое-что я вам скажу, Савина, раз уж вы врезали по больному месту. У нас с Габриэлем все было хорошо до тех пор, пока восемь месяцев назад я не повезла его в Сен-Жан-де-Люз, пока мы не перебрались в Мюроль, пока…
От бешенства я захлебнулась словами.
— Пока вы не забыли обо всем, кроме призрака? — подхватила Савина. — Старшего брата, умершего до рождения Габриэля и вернувшегося из преисподней, чтобы его вытеснить! Вы дошли до того, что попросили сына все бросить и уехать с вами сюда. Вы понимаете, на что обрекли своего ребенка?
Замолкнет она когда-нибудь? Не ее забота тыкать меня носом во все эти истины! Я согласна была обсуждать это только с Ваяном, он хотя бы мне не перечил. И все же я не в силах была смолчать, я стала защищаться:
— Послушайте, Савина, у меня не было выбора! Все эти совпадения на меня сами свалились, я их не подстраивала. Невероятное сходство, родимое пятно — все, вплоть до одинаковой ДНК. Вы видели результаты теста! Я поневоле оказалась втянутой в эту безумную историю! И Габриэль вместе со мной.
Савина немного сбавила скорость, когда мы проезжали деревушку из трех засыпанных снегом домов. Сбавила и тон, чтобы разрядить обстановку. Она выполнила свою задачу социальной работницы, высказала все, что хотела высказать, вскрыла нарыв. Теперь ей предстояло лечить рану.
— Как реагировал Габриэль на переезд?
Спасибо, Савина.
— Поначалу я пыталась с ним об этом поговорить. Откровенно. Это было… это было трудно. Не знаю, слушал ли он меня. Он замкнулся в молчании, в безразличии, с головой ушел в свои видеоигры.
300 метров.
Савина снова улыбнулась. На этот раз без всякой агрессии. В ее голосе звучало только сочувствие к Габриэлю:
— Безразличие — это доспехи, которыми он прикрывался. Конечно, он слушал. И можете себе представить, сколько вопросов у него должно было появиться? Старший брат, который пропал десять лет назад… и вернулся. А его, Габриэля, мама уже не замечает.
По лицу у меня текли слезы. Савина права, во всем права. К счастью, красная точка уже близко, рукой подать.
— Я была такой мерзкой… жестокой… Он должен меня ненавидеть!
100 метров.
Красная и синяя точки почти слились. Габриэль совсем рядом, в одной из пещер в этой дырявой скале, прямо перед нами.
Савина понизила передачу, сняла одну руку с руля и накрыла мою:
— Что за глупости, Мадди! Ничего подобного! Десятилетний мальчик на такое не способен. Он может только любить маму. И чем меньше вы проявляете любовь, тем больше он будет искать доказательств любви. Габриэль, конечно же, хотел вам помочь. Хотел понять, что происходит. Хотел показать вам, что он достоин любви. Чтобы вы любили его… как Эстебана.