Ты пахнешь корицей
Шрифт:
— Я. Его. Не держу. Пусть идет, — отчеканил каждое слово Миринг.
— Я у него работаю, а тебя знать не знаю, уходи, — прошипел потерянная душа.
В его глазах и голосе чувствовались слезы.
— Привести с собой этого… счастливца! Ты усынови его! Успешного. Крутого мага. Офицера инквизиции, — бросил потерянная душа, задыхаясь.
— Ясно, — голос Командора зазвенел. — Мы уходим, мы нужнее в другом месте. Я так понимаю, Миринг не брал тебя в заложники, он не имеет отношения ко всей этой истории с потерянными душами. Тогда нам пора. Если захочешь
— Папа! Ложись! — прокричал потерянная душа, пытаясь сотворить хоть какое-нибудь простенькое заклинание, чтобы отвести удар тонкой девушки, которую мы и не заметили за спиной Миринга.
— Командор! — орал я, закрывая его собой. — Видящая!! Здесь видящая!!!
Никогда в своей жизни я не видел никого красивее. Это была юная тоненькая девушка с сияющими серебристыми глазами, белыми волосами, хрупкая, как льдинка, и одновременно я видел разрастающийся куст шиповника, с черными ломкими веточками, длинными острыми шипами-иглами, черными сухими листьями и белыми пышными цветками. Он хрустел и потрескивал, становясь всё больше и больше, подбираясь ко мне и Командору. Меня хлестнуло веткой, сваливая на траву, встать я смог, а бежать не получилось. Кажется, шипы были ядовитыми.
И всё равно я не мог поверить, что эта красивая девушка выпила столько магов. От неё исходило необыкновенное сияние, дарующее умиротворение, легкое сонное счастье забытья. Мои глаза закрылись, ноги и руки отяжелели. Если так умирали несчастные маги, то их смерти были милосердными.
— Ты что валяешься на земле? Надо бежать отсюда! — потерянная душа взвалил меня на худую спину и поволок прочь, не забывая гнать впереди себя Командора.
Но куда бы мы ни ступали, перед нами вырастала стена из черного шиповника, шипы кололи, тяжелый аромат цветков дурманил, кружил голову, ветки оплетали нас цепкой сетью.
Мы и заметить не успели, как попали в ловушку, как отважные любопытные мушки в паучью сеть.
Прижавшись друг к другу, мы застыли в ожидании смерти.
Очнулся я, от визга, вопля, крика нежити. Это совершенно не по-человечески кричала видящая.
Трое белых волков, приставленных тестем охранять меня, рвали зубами ветки, кусали цветы, ломали необъятный куст. Четвертый и пятый вытаскивали нас, покусывая за руки и ноги из переплетенья ветвей.
— Эль! Видящая здесь! С Мирингом, — прокричал в телефон очнувшийся Командор. — Её сможет достать только Родник, мы перед ней бессильны. Если вы не поспешите сюда, нам конец. Он сказал, чтобы мы продержались четверть часа, — тихо проговорил Командор, нажав на отбой.
Мы переглянулись, ждать так долго мы не могли.
Волки жалобно завыли, двое завизжали, видящая колдовала, втягивая и оборотней в свои безжалостные сети.
Казалось бы, куст шиповника был совершенно виртуальным, но воздействовал на материальные предметы без труда.
Мы переглянулись, безнадежно пытаясь вывернуться из объятий тонких прутьев, и увидели Родника, возникшего ниоткуда и обнявшего видящую за плечи. Что
Родник увел видящую, бережно придерживая за плечи.
Когда ветки перестали меня держать, я свалился на траву, вытянулся во весь рост.
Один из волков, подобравшись к моему лицу, лизнул меня в нос.
— Всё хорошо, благодарен вам, если бы не вы… — я попытался сесть и не смог.
Волк присоединился к своим.
А я смотрел, как обнимаются потерянная душа и Командор, как три волка, скалясь и порыкивая, обступают некроманта Миринга, остальные оборотни не подпускают к нам черных рыцарей, как бежит в нашу сторону Эль Канте, выскочив из автомобиля.
В этом деле еще ни один отчет придется написать. Что-то сделают со взбесившейся видящей? Как быть с некромантом Мирингом и его черными рыцарями?
Но мне было наплевать на всех этих темных тварей, я пытался встать на ноги и собрать расползающиеся мысли, выбрать что-то самое светлое и хорошее, то, за что необходимо уцепиться, чтобы выжить сейчас в миг полного магического истощения.
Ах, да! Мы решили с Асей, что у нас будет еще один малыш. Может быть, сын!
ЧАСТЬ 3 Никита — принц белых волков ГЛАВА 18 Каша со сливками и апельсиновыми цукатами
— Па, — Вике нестерпимо хотелось укусить меня хотя бы за локоть, но она крепилась, чувствуя себя старшей сестрой и осознавая всю важность своего положения, — а ты тоже был таким же маленьким, как Никита? — в её глазах мерцало удивление и ожидание моего возмущенного «нет».
— Был, — улыбнулся я, прихватывая правой рукой крошечного Никиту, с готовностью улыбнувшегося зубастой улыбкой и ухватившего меня за локоть зубами.
Больно-то как!
— И мамочка была маленькой? — Вика, разговаривавшая, как взрослая воспитанная барышня, хотя мы справили еще только её трехлетие, уставилась на Асю с изумлением и тайным страхом.
— Конечно, милая, — покивала Аська, занятая перекладыванием каких-то белых тряпочек из одной наглаженной стопки в другую точно такую же.
— Дай! — лапка Никиты с черными когтями рванула залатанного белого волчишку, перешедшего по наследству от сестры.
— Бери, бери, — Вика играла в старшую мудрую сестру с упоением. — Мамочка, он есть хочет, — ткнула она пальцем в брата, с урчанием засунувшего волчишку в рот.
— Пойдем, сварим кашу. Вы посидите без нас, мужчины? — Ася просияла, охватив нас одним взглядом.
— Овсяную кашу? — уточнил я, облизываясь.
— Да, на сливках, — ответила Вика, — еще положим орехов, изюма, меда и цукатов.
— Это будет не каша, а десерт, — улыбнулся я, мечтая поцеловать Аську.
Она догадалась, чмокнула меня в нос и кивнула:
— Мы обязательно поделимся с вами десертом, ты финики забыла, Вика.
— И финики… — Вика откровенно облизнулась и всё-таки цапнула меня за большой оттопыренный палец острыми зубами.