Ты пахнешь корицей
Шрифт:
— А? — офицер с пшеничными усами помахал рукой.
— Где? — оказался гораздо многословнее похожий на злобную собачонку невысокий полицейский.
— Второй? — выдавил незнакомый круглый, как шар, полицейский.
— Вот он, — кивнул я под ноги на мирно сопящего пещерного человека, по ошибке занявшего мою камеру.
— Ага-а-а… — злобный невысокий прищурился и распорядился, — так в карцер его! Он же побил несчастного задержанного.
На меня надели антимагические наручники и повлекли в карцер.
К
— Посиди и подумай тут, — буркнул усатый, — о своем безобразном поведении подумай.
— Мне надо позвонить, — ответил я, сообразив, что ни одна живая душа не знает, что меня замели по подозрению в убийстве.
— Отсидишь сутки, позвонишь, — пролаял невысокий полицейский.
И за ними захлопнулась массивная дверь.
Я сел на пол, протянуть ноги возможности не было, и задремал. Почти всю прошлую ночь мы не спали. Мне приснился Никита, он тянул ко мне руки и повторял: «Па?» — со своей удивительно забавной доверчивой интонацией.
Разбудил меня скрежет засовов. Ржавые они у них что ли?
— Выходите! — рявкнул полицейский похожий на шар. — За вами приехали!
Я кое-как встал на затекшие ноги и побрел за стражем порядка. В узком кабинете меня ждали Ася, Родник и Славка. Столичные парни таращились на меня во все глаза, но молчали. Ася обняла меня, поцеловала и подтолкнула к выходу.
— Я никого не убивал, — пробурчал я на ходу.
— Яснее ясного тебя подставили, — пожал плечом Родник. — Магическую оппозицию заклинаниям не учи, дай отправить за решетку любого инквизитора. А ты не любой! Капитан ИнКа как-никак.
Я молчал, когда меня попытались отвезти домой, качнул головой и сквозь зубы проговорил:
— На работу, только на работу.
— Как хочешь, — пожал плечами Славка.
Он вел свой роскошный автомобиль на предельно большой скорости, но я не получал никакого удовольствия от быстрой езды, мне было тоскливо, потому что я понял, что подставил меня кто-то из моего отдела. Пока мы ехали, я мысленно разложил своих парней, тасуя их изображения, как колоду карт. И выходило, что никто из них не знал о задании, не мог меня отправить в лапы полицейских.
Эль Канте, к которому нас с Асей вызвали сразу же, думал иначе:
— Быстро идите за мной, я уже собрал всех пятерых твоих подчиненных. Я применю к ним заклинание правды.
Парни выглядели бледновато, но бодрились и даже харахорились, бубня временами, что они ничего не сделали.
Заклинанием правды мой начальник опутал сразу всех пятерых.
И они заговорили через несколько вздохов, показавшихся мне вечностью. Признания парней были неказисты.
Виктор Гарди жаловался, что ему хочется убить жену вместе с тещей и пожить в тишине без постоянных нравоучений
Антон Лазутин лохматил волосы и сообщал, что ему надо играть, так как его игровая команда уже высадилась в Красной гавани, а его не отпускают домой, хотя рабочее время уже давно вышло.
Генрих Латт мечтал вслух, как уйдет на вожделенную пенсию и займется садом, который обрабатывал уже давно с помощью садовой магии, лицензии на которую не покупал.
Да! Секреты моих подчиненных впечатляли!
Арсений Петровский собирался на свидание, и, кажется, был рад отсрочке этого мероприятия. Странно.
Дольше всех держался Юрис. А потом свалился в обморок. И мы бросились к мальчишке, на бегу начиная снимать блок с его памяти.
Если бы не Эль Канте, я бы не справился.
— Принесите ему воды, Ася, — бросил я через плечо.
Юрис пил воду, смотрел на нас с ненавистью.
— Что ты был должен сделать? — морщась от отвращения, спросил я.
— Передать информацию по подходящему делу своему связному, — отчетливо проговорил Юрис.
— И ты отправил документы об утечке магической энергии? Когда? — уточнил Эль Канте.
— Вчера вечером еще, — усмехнулся Юрис.
— Они успели подготовить ловушку для меня, — выдохнул я.
— Так вам и надо! — мстительно брякнул Виктор. — Такую красивую барышню на работу взяли, а ухаживать за ней не позволяете! А у меня жена совсем некрасивая! Надоела хуже горькой редьки! Развелся бы, да детей жаль!
— Еще бы он тебе позволил, — Юрис рассмеялся, — его секретарша — его жена.
Антон, Генрих и Арсений вытаращили на мальчишку глаза.
— Врешь, казачок! — выдохнул Генрих.
— Дурак, на мне такое же заклинание правды, как и на вас, — выдавил Юрис.
— Анастасия Громова, — представилась Аська. — Пусть у вас не будет иллюзий на мой счет, господа-инквизиторы, я люблю своего мужа. Но комплименты можете говорить, мне приятно.
— Приятно ей, — пробурчал Арсений, — а нам зачем стараться, ведь нам-то не обломится!
Несмотря на серьезность ситуации и поимку засланного казачка, меня разобрал неуместный смех, видимо, нервы не выдержали всего и сразу. Смеялся я до слез, до хрипов, свалился в ближайшее кресло и хохотал безудержу.
— Типичный инквизитор, — пробормотал с брезгливостью Юрис, — все они, как правило, очень глупы и недалеки.
— Только не я, — наивно улыбнулся Генрих, — это крысеныша вы взяли, наверняка, где-то настоящая крыса прячется, — при этом он взглянул на меня.
— Выбирайте выражения, Генрих, — перестал смеяться я.
— А то что? — окрысился мой верный подчиненный.
— А ничего, — усмехнулся Юрис, — ты на его ботиночки-то глянь и поймешь, че к чему!
Все посмотрели на мои ботинки в засохшей коричнево-красной жидкости.