Ты родишь мне после развода
Шрифт:
– Если кто-то появится подозрительный, сразу звони в полицию, – говорю я.
– Ты тоже будь осторожна.
Я забрасываю сумку на плечо, и выдвигаюсь в центр. Туда, где по слухам, я должна встретиться с хозяйкой студии. Но если бы я знала, чем все закончится, никогда бы не поехала.
«Девушка со студией» поражает тем, что приехала на шикарном внедорожнике.
– Это ты Карина?
Глава 4
Она оглядывает мои ботинки, простые
Становится неловко за вид.
Девушка одета в модные шмотки, отлично выглядит. Длинные блестящие волосы, скорее всего наращенные, судя по безупречности. Идеально смоделированное лицо – губы, глаза, выпуклые скулы. Прежде я таких красоток видела только в соцсетях. Я ожидала кого-нибудь попроще встретить.
– Да, я. Лена – моя сестра, – на всякий случай добавляю я.
– Ага, понятно. Ну, пойдем, – цокая каблуками, она направляется к новой высотке. – Мы вместе учились на курсах по ногтям.
Бросаю взгляд на ногти. Тоже безупречные. Длинные, модной формой и покрашены в фиолетовый цвет.
– Я для себя училась, – сообщает она, словно боится, что я могу решить, что таким образом она зарабатывает на жизнь. – Себе ноготочки делать.
Мы поднимаемся на лифте на пятый этаж. Повезло, что не выше двадцатого. Не понимаю, как там вообще люди живут.
– А вот и квартира.
Она распахивает дверь, и я подавляю вопль ужаса.
Студия после ремонта – это мягко сказано. Никто не говорил, что он был черновым. Судя по всему, ремонт закончили только вчера. Все было не просто грязным. Строительный мусор, пыль. Голые стены, обшитые гипсокартоном. Хорошо, хоть установили новую сантехнику. На кухне была времянка, на которой, видимо, готовили рабочие. В комнате – аналогично. Стоял грязный топчан.
– Можешь пожить, пока убираешься, – заметив мой взгляд она добавляет. – Постельное и посуду я дам. С собой привезла.
– Хорошо, – киваю я, потому что идти все равно некуда.
Пока я пытаюсь прийти в себя. Девушка поднимает из внедорожника пакет с вещами.
– Здесь все. Вода холодная-горячая есть. Если что, звони.
Она оставляет меня одну.
– Повезло, так повезло, – присаживаюсь на невысокую лестницу для строителей, смотрю в окно.
Заляпанное, но сквозь него открывается хороший вид на город, и там царит солнечный день.
Проверяю, что в пакете.
Тарелка, ложка, нож, чашка. Сложенный тонкий плед, простынь, наволочка, даже полотенце. Все не новое. И, хотя чистое, но видно, что отдали то, что не жалко. Такое на дачу отвозят в лучшем случае.
Нужно сходить в магазин за продуктами. Какая никакая сковородка и кастрюля здесь есть, справлюсь. В магазине покупаю пачку черного чая в пакетиках, растворимый кофе, печенье, макароны, хлеб и кусок сыра. Холодильника в студии нет.
Пью кофе и оцениваю план работ.
Возни много. Потихоньку приступаю: складываю мусор в мешки, которые валяются здесь же. На это уходит львиная часть времени. Затем быстро мою основные места обитания, остальное рассчитывая домыть потом, и принимаю душ. Застилаю постель и ложусь с бутербродом и кофе. Становится грустно. В это время я могла бы лежать дома с книжкой и лимонным чаем в выходной, или работать в «Амелии». Хотя бы провести время с сестрой. А я в чужой грязной студии прячусь от бандитов.
Неожиданно становится холодно, хотя на улице тепло.
Но в необжитых домах всегда так: стоит солнцу сесть, и тут же наваливается холод. Очень хочется позвонить домой или сестре, но пока бью себя по руках. Отчасти от страха узнать, что меня ищут, отчасти из-за нежелания объясняться с мужем.
Сестре все-таки звоню первой.
– Как ты устроилась? – спрашивает она.
– Нормально, – отпускаю подробности. – А у тебя все нормально? Меня никто не искал?
– Твой муж звонил.
– Вадим? Что ему нужно?
– Хотел знать, у меня ты была ночью или нет. Я сказала, что да. Перезвони ему, Карин.
Я кладу трубку, но прежде, чем позвонить мужу, думаю. Вообще-то Вадим мог позвонить сам, если бы меня потерял. Телефон я не отключала, хотя нужно бы. Слышала, по ним могут установить местоположение. Не знаю, правда это или нет, и есть ли у бандитов такие возможности. Но Вадим мне не звонил, значит, хотел не сколько со мной говорить, сколько узнать, где я провела ночь.
Ревнует?
Или проверяет, куда сбежал его кухонный комбайн – не к другому ли мужику?
Все-таки я набираю телефон. Гудки идут долго, словно он не слышит телефон. Спит?
– Алло, – неожиданно Вадим берет трубку. – Тебя где носило всю ночь?
– Я же сказала, что иду к сестре. А в чем дело?
Я настораживаюсь, потому что он раздраженный и настроен недоверчиво, хотя я вроде как не давала острых поводов.
– А почему тогда тебя мужики звонят и спрашивают? Ты где их нахватала?
– Какие мужики? – пугаюсь я, но Вадим словно не слышит холода в голосе.
– Понятия не имею! – он злится. – С утра звонили, спрашивали, где ты! Находишься дома или нет!
Я немею от ужаса. Это же, наверное, Яров… Или его люди. Я лихорадочно думаю, что этот дурак мог им сказать.
– Это из «Амелии» наверное… – бормочу я, чтобы Вадим отстал.
– Из «Амелии» потом звонили! Это не они. А какой-то мужик!
Больше всего его возмущал факт мужского пола звонившего, а не то, что у жены проблемы и она прячется по знакомым. Но на него бесполезно злиться. На дураков, как известно, не обижаются.
– Что ты ответил?
– Что понятия не имею, где тебя носит! – обиженно говорит он. – Ты когда вернешься?