Ты родишь мне ребенка
Шрифт:
— Шеф, — пространство автомобиля разрезает глуховатый голос Сергея, и помехи от соединения по блютуз только усиливают напряжение, которое сочится из его голоса. — Мы нашли его.
Я поворачиваю руль, чтобы вырулить на встречку, обогнать три машины, которые еле двигаются впереди меня. Жму на газ, видя, как впереди надвигается громада белого КАМАЗа.
— Так, — бросаю в воздух короткое, но интересуюсь тем, что важнее. — Что всплыло? Что стало известно?
Сергей не медлит, объясняет то, о чем я думал сам. Все началось с расследования рейдерского захвата и незаконного присвоения самой первой моей фирмы. Той, в которую я пустил этого
И главное во всем это было одно – понимание того, что никто и никогда тебе не поможет, не спасет, и ты можешь делать все, что тебе вздумается – ведь за твоей душой никто не стоит. Ты один во всем мире и мстить тебе через твоих родных не получится.
Этот финт я проделывал множество раз, так часто, что даже сбился со счета.
Тот, кому нечего было терять, отлично понимал – люди больше всего боятся за своих близких, и, если дело запахнет жареным, готовы отказаться от всего, только бы им не причинили вреда. Потому что прекрасно понимали: на смертном одре, или в надвигающих сумерках одиночества призраки этих самых близких протянут свои мертвенно-белые руки, больше похожие на плети, вперед, к предателю, и спастись от этого ужаса будет нереально.
— Знаю, что фээсбэшники планируют нагрянуть сегодня в главный офис, — говорит он мне, и я киваю. Даже представить не могу, откуда у него такая точная информация. То, что мне удалось переманить и оставить в своём подчинении Сергея, - дорогого стоит.
— Отлично, наверное, ждут, что я окажусь в кабинете, — вслух размышляю.
— В этом нет необходимости, — глухо говорит Сергей, — вы же понимаете…
Конечно, черт побери, понимаю. Конечно!
Я действительно чувствовал, ощущал теперь, как корявая, сухая и узлистая рука правосудия приближалась к моей шее, планируя сомкнуть сонную артерию, отрубив кислород и выбить из меня единственное, что осталось моего – жизнь.
ФСБ наверняка ведут меня от начала моего движения по дороге и до конца, и, скорее всего, прямо сейчас за мной уже едет какая-то простая на вид легковушка, в которой сидят мужики с цепким взглядом профессиональных ищеек.
Но я все же надеялся, что успею попасть домой до того, как туда нагрянут эти люди в черном обмундировании, балаклавах, скрывающих лица, бронежилетах, защищающих грудь от шальной пули, которую никто в моем доме, конечно же, не посмеет выпустить в тех, кто придет в таком солидном составе.
— Думаешь, уже ждут дома? — до моего личного замка, большого коттеджа за городом, оставалось езды не меньше пятнадцати минут. Я спешил как только мог – нужно было избавляться от компромата лично, телефонный разговор с помощником, Юлдашем, мог послужить на руку тем, кто уже потирал руки в преддверии моего задержания.
— Наверняка, — подтвердил мои мысли Сергей.
— Ясно, — я даже не стал снижать скорость, снова обогнал легковушку впереди. До поста ГИБДД, который обычно собирал мзду за неправильное вождение, оставалось совсем немного, и мне нужно было попасть под их светлые очи с приличествующей этой дороге скоростью.
— Шеф, — Сергей замялся. — Что делать с крысой?
Я глянул в зеркало заднего вида. Интересно, а правда ли то, что за мной следят, или все же они не настолько охамели?
Подчиненный говорил по той телефонной связи, которую просто так прочесть нельзя, мы много чего могли позволить обсуждать с ним, не боясь, что нас подслушают или засекут многочисленные недруги, и потому я ответил просто:
— Убрать.
— Одного? — Сергей знал наше простое правило: страдать должен не только виновный, но и те, кто находится рядом с ним. Чаще всего мы использовали этот вариант для того, чтобы узнать информацию, но сейчас…сейчас была месть.
Я вздохнул.
— Кто там у него? — остался один поворот до поста доблестных блюстителей порядка на дорогах, и времени для обсуждения даже этой животрепещущей темы оставалось катастрофически мало.
— Жена.
Я кивнул. Все ясно. И по моему молчанию Сергею стало понятно все. Если убирать – то всех. Все. Тут без вариантов.
Поворот. Снижаю скорость.
Так и есть. Специальная засада по мою душу.
Гаишник уже махнул по направлению в мою сторону своим полосатым жезлом. Я приподнял брови вверх. Из всей полосы автомобилистов была выбрана именно моя машина – неспроста. Ребята из ФСБ просто хотят задержать меня таким простым и действенным способом, наверняка уже сгоняются к дому, как муравьи на сахар-рафинад.
— Лейтенант Бутенко, ваши документы, — заглядывает ко мне в приоткрытое по такому поводу окно мужчина в форме. Его лицо нездорового бордового цвета, и я думаю отстранённо, что это – результат не только постоянных возлияний, но и хитрого солнца, которое даже сквозь тучи успевает делать свою работу.
Протягиваю все, что нужно. И вдруг в этот момент в машине раздается голос Сергея, которого я просто не успел отключить, пока парковался по приказу бордового сотрудника ГИБДД.
— Она беременна. В положении, скоро уже рожать…— докладывает он, видимо, не услышав, что мы теперь с ним не вдвоем принимаем участие в разговоре. — Отправляю бригаду зачистки. Все будет сделано быстро и без шума.
Я тут же спохватываюсь и отключаю связь.
Бутенко вопросительно изгибает бровь, но никак не комментирует слова моего подчиненного.
Лейтенант проверяет документы, медленно и лениво переворачивает страницы паспорта, и это начинает выводить меня из себя. Я понимаю, что прямо сейчас начнется цирк по моему задержанию, и Бутенко будет тянуть время так долго, так усердно, насколько ему это приказал его начальник.
Но на наших дорогах всегда есть место волшебному средству от всех затычек.
Взгляд лейтенанта буквально магнитом притягивает моя машина, и я понимаю, что он мысленно оценивает ее стоимость, калькулятор в его мозгах скоро перегреется от напряжения.
Одна квартира в центре…или две? Трехкомнатная…или четырешка? — наверняка думает он, определяя стоимость элитного авто представительского класса примеряя цену к рынку жилья города-миллионника.
— Послушай, лейтенант, — снимаю солнечные очки и внимательно смотрю на него. Под моим тяжелым взглядом уверенного в себе мужчины ему становится не по себе – лейтенант дотрагивается указательным пальцем до ворота рубашки, немного оттягивает его вниз, как будто бы ему становится трудно дышать. Я понимаю, что прямо сейчас могу сломить его задание, перебить карту козырным тузом. — Очень спешу на работу, опоздаю – все, конец. Готов компенсировать твое время здесь, на дороге. Наверняка же зря стояли, — киваю на напарника.