Ты станешь моей
Шрифт:
Она никогда бы не была счастлива с Джо, даже если бы он не использовал ее как орудие мести. Гоняться за такой судьбой было бы глупо и неразумно. Она выбрала для себя более скромный путь, и что плохого, если путь этот оказался слишком спокойным и мирным?
Патрисия поднялась к себе. Она окончательно решила, что поступила правильно, отвергнув домогательства Джозефа и оставшись с Питером.
На этот раз она вдвойне придирчиво выбирала платье, стараясь не показаться излишне обольстительной или излишне скромной в глазах гостя. Она не могла после вчерашнего наряда, весьма
Оно не было одним из последних приобретений, его купили на распродаже два года назад. Сшитое из шерстяного трикотажа, простое, что называется стильное, с длинными рукавами и средней длины юбкой, с отложным белым кружевным воротником, оно годилось на все случаи жизни. Она надевала его однажды, когда они с Питером ходили в театр. И вот сегодня Патрисия решила надеть его опять, но уже по иному поводу. Сейчас платье почему-то казалось совсем другим — более плотно облегающим фигуру, более обтягивающим ее.
Она недовольно смотрела на свое отражение в зеркале: должно быть, поправилась на несколько фунтов за время разборки архива после смерти мистера Керисдолла. Или она слишком строга к себе?
В зеркале отражалась стройная, подтянутая фигура, от шеи до колен обтянутая джерси, которое только подчеркивало все достоинства и всю красоту ее тела.
Патрисия покраснела от мысли, что все эти сомнения разбудил в ней не кто иной, как опять-таки Джо, которого сейчас даже и рядом нет. Он придет только через час. И снова она поймала себя на том, что какое бы платье она ни надела, как бы она ни старалась спрятаться от его глаз, результат будет один и тот же: Джо разгадает ее уловки. Ведь он видит ее насквозь!
И ее прическа не обманет его! Неважно, что она старательно уберет волосы назад и скрепит их скромной серебряной заколкой. И отсутствие косметики тоже не введет его в заблуждение, потому что лицо ее и так горело от лихорадочного волнения, а губы просили нежного поцелуя. Чем больше она нервно облизывала и кусала их, пока одевалась, тем ярче и чувственней они становились.
Патрисия тряхнула головой, стараясь развеять наваждение. Элегантные серебряные серьги в ушах — вот что должно помочь ей справиться с собой! Это все из-за чувства вины, мысленно твердила она. Оставайся спокойной в присутствии Джозефа, и он ничего не заметит, а просто увидит светскую даму, одетую в черное платье и серебро. Он подумает, что щеки красны от румян, а губы от помады. Все, что от тебя требуется — это оставаться невозмутимой…
Было приготовлено множество напитков: красное вино открыли, и оно набирало воздуха, белое охлаждалось в серебряном ведерке со льдом. Чтобы успокоиться, Патрисия отхлебнула глоток виски и вдруг заметила свет фар въезжающей машины.
Они приехали ровно в семь. Питер оставил машину перед домом и провел Джо через парадную дверь, а не через гараж.
Одернув платье и расправив плечи, Патрисия неторопливо направилась к двери. Питер открыл дверь раньше, чем она приблизилась к ней, и
На Джо сегодня были обычные джинсы, светло-серый шерстяной свитер и синяя замшевая куртка с накладными карманами. Ковбойский стиль, придававший его виду еще больше мужественности и дерзости, резко контрастировал с темным деловым костюмом хозяина, превратившим того в некое безликое существо.
Джозеф потер руки, заметив приближающуюся Патрисию, словно хищник при виде жертвы. Но вскоре она поняла, что сделал он этот жест от холода: на улице было сыро, дул промозглый ветер.
— Так можно и закоченеть, — произнес он, дуя на кончики пальцев. — Привет, Пат. У тебя очень теплый вид, вид согретого человека.
— Я сидела у камина, — холодно ответила Патрисия, посылая сияющую улыбку жениху. — Здравствуй, мой родной. — И она поцеловала его, встав между ними, чтобы Джо не заметил ошеломленного взгляда Пита: она никогда раньше не называла его так. Обращение «родной» было не в ее стиле.
— День прошел удачно? — тепло поинтересовалась Патрисия. — Камин горит, напитки готовы. — Она взяла жениха за руку и прижалась к нему.
— У меня был очень удачный день! — воскликнул тот, явно польщенный вниманием невесты. Сегодня она была на редкость обаятельна. Он даже наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. — Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая. Я видел это платье?
— Это старье? — Она звонко рассмеялась. — Конечно, видел, дорогой, я надевала его, когда мы ходили в театр.
— Правда? Мне оно нравится. Тебе следует надевать его чаще. А сейчас, я думаю, надо пригласить нашего гостя поближе к огню, пока он не погиб от переохлаждения. Он весь день жалуется на холод.
Патрисия почувствовала сверлящий взгляд карих глаз и с трудом нашла в себе силы, чтобы взглянуть на Джо. Да, он явно не поверил в этот спектакль.
— Счастливый ты человек, Питер, — сказал Джозеф, когда они прошли в комнату, — если бы меня встречали так каждый вечер, я бы, пожалуй, не покидал дом вообще.
Пит понимающе рассмеялся.
— Садись, я налью тебе выпить. — Он подошел к большому старинному серванту, служившему баром. — Что бы ты хотел? А ты, Пат, как обычно?
— Нет, не сейчас, — отказалась она.
Патрисия уже выпила виски и знала, что за ужином ей придется выпить еще вина. Выпитого окажется достаточно, чтобы ей было море по колено. А лишний бокал сделает ее плаксивой и подавленной.
— Мне виски с содовой и два кусочка льда. Спасибо, — произнес Джо и сел в кресло, поближе к камину, как раз напротив кресла Патрисии.
Между ними стояли стулья, но ведь для взглядов нет препятствий. И каждый раз, когда Пат поднимала глаза, она сталкивалась с его — холодными и насмешливыми. Между тем чары гостя уже давно действовали: Патрисия чувствовала это всем напрягшимся телом. Она, словно каменная, сидела в кресле, неестественно выпрямив спину, сведя вместе колени и вцепившись в подлокотники кресла. Когда Питер вручил Джозефу виски, а сам, держа свой стакан, сел в кресло рядом с гостем, она вздохнула свободнее. Жених бросил на нее короткий взгляд.