Ты только моя
Шрифт:
– А вы не боитесь, что я сбегу? – спросила Елена, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как шутка.
Лейла дружелюбно улыбнулась, вызвав у Елены новый приступ гнева, который она снова постаралась подавить. Эти люди держат ее тут против воли, и не важно, насколько добра к ней Лейла. Ей надо каким-то образом сбежать отсюда.
– Я знаю, вам приходится нелегко, ваше высочество, но шейх – хороший человек. Он спас вас от неудачного замужества, осознаете вы это или нет.
– Вот уж не знала, что шейха заботит мое личное
– Он и так уже шейх. Одного из племен в пустыне, – пояснила Лейла. – И он законный наследник кадарского трона. По отношению к нему была допущена вопиющая несправедливость, и вот наконец пришло время все исправить.
И вновь Елена ощутила укол совести. Лейла говорила с такой убежденностью… Прямо как Халиль.
– Какая несправедливость?
Лейла покачала головой:
– Не мне об этом рассказывать. Но если бы вы вышли за Азиза, вы стали бы женой самозванца. Почти никто за пределами Сайада не считает, что он должен стать шейхом.
– Но почему?
– Спросите лучше шейха Халиля…
– Он не шейх, – перебила Лейлу Елена. – Не Кадара. Еще не шейх.
– Но непременно должен им стать, – тихо, но уверенно ответила Лейла. – Спросите его. Он скажет вам правду.
Но хочет ли она знать эту правду? И если у Халиля есть законные права на трон, как это скажется на ней и ее матримониальных планах? Должна ли она все-таки выйти за Азиза? Как к этому отнесется совет? Впрочем, пока она все еще здесь, это чисто теоретический вопрос.
Наконец, пройдя по тропке между валунов, они вышли на каменистую площадку, с которой открывался вид на небольшой, мерцающий на солнце водоем, укрытый в тени пальм. Было жарко, сухо и безветренно – идеальная погода для купания.
Елена огляделась по сторонам, пытаясь понять, последовали ли за ними охранники, но никого не увидела. На всякий случай она устроила представление: положила сумку на песок, расстелила полотенце на камне. Намазалась солнцезащитным кремом, прежде чем раздеться до черного купального костюма, который ей дала Лейла. Снова оглянулась. Она точно была одна. Никто из лагеря не пошел за ней.
Да и зачем? Она была в каких-то пяти минутах ходьбы от своего шатра, посреди пустыни. Куда ни кинь взгляд – бескрайние пески и черные камни, суровые и прекрасные. Некуда бежать, нечего делать – только ждать и надеяться, что Азиз найдет ее.
Или подать сигнал. Она достала из сумки обломки стульев, сорвала несколько чахлых растеньиц, росших по краям оазиса, и сложила все это в довольно жалкую на вид кучку. Много огня и дыма не выйдет, поняла она, но попробовать все же стоит. Это ее единственный шанс. Елена решительно начала тереть деревяшки друг о друга.
Через пятнадцать минут у нее на обеих руках были волдыри, а деревяшки лишь слегка потеплели. И ничего похожего на искры. Расстроенная, она отложила обломки стула в сторону и поднялась
Елена нырнула в водоем. Вода, прохладная и освежающая, сомкнулась над ней, и она проплыла несколько футов под водой. Она плыла, даже не зная, где дно, и тем более не желая коснуться его босыми ступнями. Даже если бы ей удалось высечь огонь, что отличило бы его от других источников света лагеря? Надо развести огромный костер, чтобы кто-то обратил на него внимание. Чуть ли не весь лагерь поджечь.
Да, замысел Елены был нелеп и смешон, решительность тут же сменилась депрессией. И все же она решила попробовать еще раз. Как будто у нее есть выбор.
Она выбралась из воды и снова принялась тереть деревяшки друг о друга. Пять минут спустя она увидела первую искру. Озаренная надеждой, Елена стала тереть сильнее, и вскоре от искр занялись сухие травы и листья. Она вскрикнула от радости.
– Не двигайтесь!
При звуке этого низкого бесстрастного голоса все внутри ее оборвалось, в висках застучала кровь. Всего в нескольких футах стоял Халиль – глаза прищурены, губы сжаты.
И тут ее сердце буквально остановилось: медленно и уверенно Халиль поднял руку, в которой держал пистолет, и навел прямо на нее.
Глава 4
Прогремел звук выстрела. Халиль бесстрастно наблюдал за тем, как змею подбросило и перевернуло в воздухе, прежде чем она замертво упала в нескольких футах от Елены. Он повернулся посмотреть на Елену и тихо выругался, когда увидел, как она с мертвенно-бледным лицом и расширившимися зрачками пошатнулась и едва не упала. Он рванул вперед и прижал ее сотрясаемое дрожью тело к груди.
– Я убил ее, Елена, – сказал Халиль, гладя темные волосы. – Она мертва. Не бойтесь.
Она отпрянула, все еще дрожа всем телом:
– Кто мертв?
Несколько секунд он безотрывно смотрел на нее, потом снова выругался.
– Я застрелил змею! Вы разве не видели ее в двух шагах от себя, готовую к нападению?
Елена продолжала смотреть сквозь него широко открытыми глазами, и Халиль насильно повернул ее голову в сторону, чтобы она могла увидеть мертвую гадюку. Она побледнела и часто задышала.
– Я думала…
– …что я целюсь в вас? – закончил за нее Халиль. Его сердце сжалось от чувства вины и злости. – Как вы могли такое подумать? – Ответа дожидаться он не стал. – Я обещал, что не причиню вам зла.
– А еще вы сказали, что не верите ничьим обещаниям. – Она попыталась отойти от него, но ее все еще трясло, она споткнулась, и Халиль снова притянул ее к себе. – Не трогайте меня…
– У вас шок. – Он сел на камень и силой посадил Елену себе на колени. Для него самого было потрясением чувствовать тепло ее тела: это было слишком хорошо и почему-то странно знакомо. И как-то… правильно, что ли.