Ты умеешь хранить секреты?
Шрифт:
Но у Джемаймы такое выражение лица, что я осекаюсь и широко раскрываю рот, как рыба на песке.
— Джемайма! Ты? Не может быть!
— Не всегда, — пожимает плечами Джемайма. — Только при необходимости, особенно если… впрочем, не важно. Какая теперь разница? Вопрос в том, что у тебя появилась информация. А информация — это сила, Эмма. Власть. Узнаешь где собака зарыта, потом устроишь Джеку Харперу веселую жизнь. Это покажет ему, кто тут босс! Лучшей мести не придумаешь!
Я смотрю в ее решительное лицо, и на какой-то момент меня охватывает пьянящее ошушение собственного могущества! Я покажу ему! Харпер еще поплачет! Еще пожалеет о том, что натворил! Поймет, что я не какое-то там ничтожество! Он еще увидит!
— И… — Я облизываю губы. — Но как это сделать?
— Сначала сами попытаемся сообразить, что к чему. Потом… я знакома со многими… людьми, которые помогут мне получить более точные сведения, — объясняет Джемайма и, заговорщически подмигнув, добавляет: — Без лишнего шума.
— Частные детективы? — изумляется Лиззи. — Ты это серьезно?
— А потом мы изобличим его! У мамочки во всех газетах знакомые…
Моя несчастная голова идет кругом. Неужели я действительно решусь на такое? И это я сижу и рассуждаю о способах отомстить Джеку?
— Лучше всего начать с мусорных корзинок, — рассуждает Джемайма с видом знатока. — Роясь в чужом мусоре, можно раскопать все на свете.
Перспектива рыться в чужом мусоре действует отрезвляюще. И тут ко мне словно по волшебству возвращается рассудок.
— Мусорные корзинки… — в ужасе повторяю я. — Я не стану рыться в мусоре! И вообще ничего не стану делать. Точка. Это безумие, а я в такие игры не играю.
— Смотрю, ты слишком высокого о себе мнения, — язвительно бросает Джемайма. — Считаешь себя лучше всех? А как еще ты собираешься выяснить, в чем его секрет?
— Может, я вообще не желаю ничего выяснять, — парирую я в приступе оскорбленной гордости. — Может, мне вообще неинтересно!
Плотнее заворачиваюсь в плед и уныло смотрю в пол.
Значит, у Джека действительно есть какая-то страшная тайна, которой он не собирается со мной делиться. Не доверяет? Ладно, пусть держит при себе. Я не стану ронять достоинство, охотясь за чужими секретами. И уж конечно, не подумаю шарить по мусорным корзинкам! Плевать мне и на Джека, и на его секреты.
— Я хочу одного: забыть обо всем этом, — заявляю я, поджимая губы, — и начать новую жизнь.
— Ну уж нет! — взвизгивает Джемайма. — Не будь дурой! Это твой единственный шанс отомстить! Ничего, мы его достанем!
Я никогда еще не видела ее такой оживленной. Она роется в сумочке, достает крохотную сиреневую записную книжку из «Смитсона» и ручку от Тиффани.
— Итак, что мы знаем? Глазго… План «Б»… Перевод…
— Кстати, — задумчиво спрашивает Лиззи, — у «Пэнтер корпорейшн» ведь нет филиалов в Глазго?
Я оборачиваюсь и цепенею от изумления. Моя подруга что-то чертит на бланке с таким видом, словно решает заумную головоломку. Я вижу слова «Глазго», «перевод», «план „Б“», а также квадрат, в котором она записала все буквы, из которых состоит слово «Шотландия», и теперь пытается составить из них новое слово.
Господи Боже!
— Лиззи, что ты делаешь?
— Так… чепуха. — Она краснеет. — Пойду, пожалуй, посмотрю кое-что в Интернете. Просто из любопытства.
— Послушайте, вы, обе, немедленно прекратите! — кричу я. — Если Джек не хочет делиться со мной, то и я… ничего не желаю знать!
Неожиданно на меня наваливается свинцовая усталость. Все тело болит, словно меня били палками. Не нужны мне подробности таинственной жизни Джека. И не собираюсь я об этом думать. Сейчас пойду полежу полчасика в горячей воде, потом завалюсь спать и забуду, что вообще была с ним знакома.
23
Только вот забыть не получается.
Не могу я забыть Джека. И нашу ссору.
Перед глазами все время стоит его лицо. И глаза, чуть прищуренные под ярким солнцем. И корзина с вереском на счастье.
Я лежу в постели, разгоряченная, взбудораженная, и перебираю в памяти каждое слово. Чувствую ту же боль. То же разочарование.
Я рассказала о себе все. Все. А он даже не открыл мне…
Пусть. Все равно.
Плевать.
Я больше не стану о нем думать. Он может делать что хочет. Например, упиваться своими дурацкими секретами.
Удачи ему. Вот и все. Я выбросила его из головы.
Навсегда.
Смотрю в темный потолок.
И что он хотел сказать этим: «Такое ли уж это несчастье, если люди знают о тебе правду?»
Ах как он красноречив! Как убедителен! Мистер Загадка. Мистер Деликатность.
Мне следовало бросить ему это в лицо. Мне следовало…
Нет. Перестань накручивать себя. Все кончено.
Утром, пробираясь в кухню, чтобы заварить чай, я полна решимости. Отныне я вообще не стану думать о Джеке. Finita. Fin. Конец.
— Итак, у меня три версии, — объявляет Лиззи с порога. Она еще в пижаме и держит в руке рабочий блокнот.
— Что? — уныло спрашиваю я.
— Насчет большой тайны Джека. У меня три версии.
— Только три? — усмехается Джемайма, завязывая пояс белого халата и доставая из кармана записную книжку. — Лично у меня — целых восемь.
— Восемь?! — недоверчиво восклицает Лиззи.
— Не желаю я слышать ни о каких версиях! Мне очень больно, неужели не понимаете? И неужели не можете из уважения к моим чувствам оставить эту тему?
Они непонимающе смотрят на меня, прежде чем переглянуться.
— Восемь? — окончательно расстраивается Лиззи. — Как только ты их накопала?
— Легко! Но и у тебя тоже что-то интересненькое, — отвечает Джемайма великодушно. — Давай выкладывай.
— Ладно, — раздраженно бурчит Лиззи. — Номер первый: он переводит всю «Пэнтер корпорейшн» в Шотландию. Ездил туда прощупать почву и не хотел, чтобы ты проболталась. Номер второй: он участвует в какой-то финансовой махинации…
— Что? — перебиваю я. — А это еще почему?