Ты, уставший ненавидеть
Шрифт:
Первая мысль была не из самых веселых, но его начальник, комиссар госбезопасности Сагдулаев, быстро навел справки и успокоил: ничего плохого Сергею не грозило. Напротив, Столица, как удалось узнать, дала приказ командировать в распоряжение Центрального Управления нескольких особо перспективных работников с мест.
О причинах Сергей догадывался. После ликвидации банды врага народа Ягоды многих «предателей» и «двурушников» пришлось вычистить, в том числе, конечно, из Столичного управления. Требовалась замена. Впрочем, мысль служить в Столице не вызывала энтузиазма. Сергей уже работал там полгода, с момента
– Я вас слушаю, – повторил толстяк-полковник и поднял на Сергея удивленный взгляд. Приходилось отвечать.
Командировочное предписание он уже успел вручить, поэтому оставалось повторить уже известное. Он, старший лейтенант Сергей Павлович Пустельга, украинец, 1913 года рождения, из рабочих, член ВКП(б), до недавнего времени заместитель начальника Иностранного отдела Среднеазиатского управления, прибыл по вызову…
Кадровик удовлетворенно кивнул, точно все это он не прочитал в командировочном предписании, и начал неторопливо рыться в целой горе папок, загромождавших огромный стол. Сергей еле заметно поморщился: людей из отдела кадров он всегда недолюбливал – и, как правило, за дело. Даже в бумагах не могут навести лад, будто это не их работа! Оставалось ждать и, заодно, рассматривать кабинет.
Впрочем, вокруг не было ничего особенного. Непременные шторы, закрывавшие окна, высокая ажурная лампа синего стекла, громоздкие стулья и шкаф с нечитанными белыми томиками сочинений Ленина… Таких кабинетов Сергей навидался, равно как и таких полковников. Оставалось рассматривать нечто, действительно представлявшее интерес. Вернее, это был «некто» – молчаливый человек, сидевший в углу и внимательно читавший бумаги из старой пожелтевшей папки.
Этого человека Сергей, естественно, заметил с порога: на нем были петлицы комбрига – но неизвестный сразу же махнул рукой, как бы приглашая не обращать на него внимания и обращаться к полковнику – хозяину кабинета. Сам толстяк – кадровик, похоже, забыл своего гостя, точно того не было рядом. А между тем, и Сергей заметил это сразу, странный комбриг – из тех, кем следует интересоваться.
Несмотря на то, что гость почти утонул в огромном кресле, можно было понять, что он очень высокого роста, худ и широк в плечах. Лицо красивое, хотя уже немолодое, вначале показалось Сергею загорелым дочерна, но затем он сообразил, что оно пунцово-красное, точно от ожога. Глаза были странными, какими-то бесцветными, хотя взгляд, как можно было заметить твердый и властный – взгляд человека, привыкшего к высокому положению.
Впрочем, некая странность все же имелась: на комбриге была гимнастерка, но не с привычными эмблемами, а почему-то с саперными топориками. И понять, что делает этот краснолицый комбриг-сапер в кабинете Центрального Управления НКВД, было достаточно сложно.
– Ну-с, – повторил кадровик, – кажется нашел.
Он достал какую-то папку, открыл ее и кивнул:
– Пустельга Сергей Павлович… Тэк-с, Тэк-с…
И он углубился в чтение. Очевидно, это было личное дело Сергея – папка, в которую он давно мечтал заглянуть.
– Тэк-с, тэк-с, – продолжал тянуть полковник. – Значит, учились в колонии имени Дзержинского… Похвально, похвально, товарищ старший лейтенант… Это у Макаренко?..
– Так точно! – колония имени Дзержинского – высшая аттестация для молодого чекиста.
– Отец, значит, член партии с 1915-го… Погиб под Орлом… Вы, стало быть, беспризорник… Бывший, конечно…
Полковник не спрашивал, а просто проговаривал вслух то, что записано в бумагах. Сергей улыбнулся: несколько лет голодной, но бесшабашной жизни на околицах Харькова теперь воспринимались как странный, хотя и увлекательный сон. А ведь было! И скажи кто, что Сережка Крест станет через несколько лет сотрудником ЧК… И старший лейтенант вновь еле заметно улыбнулся.
– Училище, стажировка в Столице… У Фриновского стажировались?
– Так точно! – Фриновский, как уже успел узнать Сергей, был теперь крупной фигурой – заместителем самого товарища Ежова.
– Почему вы выбрали Ташкент?
– Я не выбирал, – удивился Сергей. – Меня направили.
– Тут сказано: выбрали! – толстый палец ткнул куда-то, в невидимую Сергею бумагу. – Вам было предложено три места.
– А-а… Так точно, извините…
Да, ему предлагали на выбор: Кавказ, Северный Сахалин и Ташкент. Он выбрал бы Кавказ, но о тамошнем руководителе, Лаврентии Берия, разговоры ходили не самые лучшие.
– Всегда мечтал побывать в Туркестане.
Ответ был из наиглупейших, но сошло и так. Полковник продолжал проговаривать то, что было в бумагах, – подробности его службы.
– Значит, узбекский выучили… И уйгурский… Это хорошо. Но вы же, извините, на узбека не похожи…
Сергей лишь вздохнул. Очевидно, полковник прочитал, что его, тогда еще лейтенанта, внедряли в местное подполье.
– В Ташкенте много русских. Я занимался ими. Националистическим подпольем ведал другой отдел, товарищ полковник. Я же из Иностранного… Это зарубежная агентура…
– Знаю, знаю, – толстяк махнул рукой, и Сергей вновь сдержал усмешку, подумав, скольких шпионов удалось тому раскрыть за свою жизнь. Сам же старший лейтенант мог гордиться: у него достаточно удач, хватит любому работнику до самой пенсии. А за агента БШ-13, он же курбаши Шо, его благодарил лично нарком…
– Так значит, смел, инициативен, особо успешно работает при планировании и проведении сложных, неординарных операций…
Очевидно, это было из его последней, еще неизвестной Сергею характеристики, и он невольно возгордился. Нет, не то чтобы возгордился, но все-таки слышать такое было приятно.
– Обладает особыми природными способностями, помогающими в работе…
Полковник пробежал глазами только что прочитанную фразу и удивленно поднял глаза на Сергея. Это не было вопросом, но ответ явно требовался.
– Ну, понимаете… – объясняться было нелегко, особенно по такому поводу. – Я почти всегда чувствую, когда люди говорят неправду. Когда ведешь допрос, это очень помогает. И я иногда могу угадывать, что человек думает. Не всегда, конечно…
– А-а-а, – протянул кадровик. – Это понятно, это хорошо…