Ты в гадалки не ходи
Шрифт:
Алексей Иванов не только поелозил ботинками по половичку, но и вообще разулся.
— Я не держу в доме мужских тапочек, да еще такого размера.
— Не надо тапочек, — слегка покраснел сейф. — Я и так могу… Обойдусь.
— Ну, проходите тогда на кухню. Я чайник поставлю.
Сейф неуклюже выбрался из прихожей в кухню и застыл у стеночки, ожидая, видимо, моего приглашения сесть.
— Присаживайтесь, сейф, ой, то есть Алексей.
Тот вдруг покраснел.
— А откуда вы знаете, что меня прозвали Сейфом? — едва слышно
— Да я ниоткуда этого не узнавала. Просто вы очень похожи…
— На сейф.
— Да. Не обижайтесь. Вот уже и чайник вскипел. Вам чай черный или зеленый? Или, может, ройбуш?
— Мне черный чай. Спасибо.
— Да не за что пока. Разве только за чашку чая…
Я сервировала стол к чаю, Алексей порезал торт. Наконец мы уселись друг против друга и в мертвом молчании принялись пить чай.
Но долго такое молчаливое безобразие я терпеть не могла.
— Алексей, — я отставила в сторону пустую чашку, — я вам больше не позволю есть торт до тех пор, пока вы мне скажете, на кой черт я вам понадобилась.
Алексей тоже отставил в сторону чашку и протер салфеткой идеально чистые пальцы. Кстати, пальцы у него были потрясающие — пальцы пианиста. Да и вообще рука по типу была артистическая. О чем говорит нам артистическая рука?
Это — отнюдь не рука знаменитого артиста. Но владельцу такой руки свойственно вдохновение, чувство у него чаще всего превалирует над рассудком. У такого "артиста" развито стремление быть знаменитым, богатым, счастливым (интересно, а у кого нет такого стремления?). Он поступает эксцентрично и необдуманно, поверхностен и непостоянен…
— Ника?! Ника, вы меня слышите?
— Что? Ах да, Алексей, я вас внимательно слушаю.
— Дело обстоит следующим образом. Меня послал за вами господин Сметанин. Я его племянник, он доверяет мне как самому себе.
— Погодите-ка, Сметанин — это тот самый бандит-бизнесмен и банкир, совладелец концерна "Автоагрегат"?
— Верно. Только он никакой не бандит.
— Ну конечно, это называется теперь криминальным авторитетом.
— У господина Сметанина нет ни криминального прошлого, ни криминального настоящего. А вот насчет будущего… Насчет будущего он хочет посоветоваться с вами, Вероника.
— Мерси. Теперь мне все ясно. Я должна погадать вашему Сметанину.
— Именно, — широко улыбнулся Алексей.
— И когда?
— Что "когда"?
— Когда я должна ему гадать?
— Ну если вы сейчас свободны…
— Допустим, свободна.
— Я на машине и мог бы вас отвезти к господину Сметанину.
— А сам господин Сметанин ко мне прийти не может?
— Это не совсем удобно.
— А, ну конечно, разве снизойдет такой авторитет до апартаментов скромной гадалки!
— Дело не в этом…
— Дело именно в этом. Ну да ладно. Съезжу, я не гордая. Только переоденусь и накрашусь.
— Да вы и так прекрасно выглядите, Ника.
— Ну уж тут мне решать. Подождет
Я управилась даже меньше чем за двадцать минут. Взяла шкатулку с Книгой Тысячи Птиц, и мы с сейфом спустились к его машине — скромному "шевроле".
Сейф приветливо распахнул передо мной дверь машины. Старушки у подъезда проводили меня и моего нового приятеля откровенно завистливыми взглядами. Еще бы, за ними никто на "шевроле" не приезжает. И даже на "москвиче".
Алексей завел мотор, и мы резво выехали из дворовых закоулков на проспект Ленина.
— Долго ехать? — спросила я у своего потенциального работодателя.
— Примерно полчаса. Это за городом. А в городе сейчас пробки, можно и за сорок минут не управиться. Но я постараюсь.
Насчет пробок он, конечно, прилгнул. Ну какие в Щедром пробки? Наш провинциальный городок просто не страдает таким количеством автомобилей!
Так что из города мы выехали минут через двадцать, и Алексей разогнал машину до приличной скорости. Это была загородная трасса, которая вела в "деревню миллионеров". Так у нас в Щедром называли эту местность. Действительно, здесь строили коттеджи и дачи те, у кого денег куры не клевали. Но сейчас не хотелось об этом думать. Хотелось думать об осени, которая проникала сквозь кожу и ластилась как котенок.
— Алексей, вы пишете стихи? — вдруг спросила я.
Тот сразу страшно смутился:
— А что, по мне видно, что я пишу стихи?
— Нет, но… Мне почему-то так подумалось. Мне нравятся люди, которые пишут стихи.
— Спасибо на добром слове. Я действительно пишу стихи. Но так, для себя…
— Почитайте!
— Сейчас не могу, я должен следить за дорогой. А вот потом, если вы захотите, мы с вами можем отправиться в чайную "Одинокий дракон", и там я вам почитаю. Согласны?
— Согласна. Притормозите-ка на минутку.
— Зачем?
— Я хочу посмотреть в ваши глаза.
— Опять-таки зачем?
— Хочу узнать, какого они цвета. Чтобы немного погадать вам. Для практики, так сказать.
— А разве по глазам гадают?
— Гадают даже по внутренностям животных. А уж по глазам — святое дело.
— Ну хорошо, — покорно согласился сейф и сбавил скорость. Повернулся ко мне, сверкнул глазами: — Этого достаточно?
— Вполне, — сказала я. — У вас серо-голубые глаза.
— И что с того?
— А то, что людей с такими глазами считают творцами собственной судьбы. Весь окружающий мир — лишь материал для ваших творческих замыслов. Судьба никогда не сделает вам подарка. За каждую свою улыбку она потребует от вас максимум усилий. В юности вы способны к эксцентричным поступкам, но со временем это проходит, хотя способность творить остается. Если хотите вступить в брак, выбирайте вторую половину с карими глазами, потому что такой человек будет постоянно нуждаться в вашей любви и поддержке… Ну как, сходится?