Ты, я и наша кровь
Шрифт:
Он громко стучит кулаками по двери, но я не открываю. Он просит открыть, но я не обращаю внимания, ложусь на кровать и зарываюсь головой в одеяло.
В конце концов, Стивен уходит, ну, или, по крайней мере, перестает нарушать мою идеальную тишину. Не хочу его видеть; он – одна сплошная боль.
На следующий день он возвращается и снова стучит в дверь, просит открыть. Я также не реагирую на него. И он опять уходит.
Все это время я веду себя так, будто меня тут и нет. Но Стивен ведь все равно прекрасно знает, что это не так. У него слишком хороший слух.
Кажется, я даже научилась не замечать его присутствия по ту сторону двери, когда он приходит. Я впала в какое-то странное состояние, когда абсолютно наплевать на все, ты медленно и плавно передвигаешься, ни в чем не спешишь... даже моргаешь раз в полминуты...
Жаркий поздний вечер двадцать четвертого июля. В номере душно, но я не собираюсь открывать дверь или окна. Я даже горничную редко впускаю, только чтобы забрать еду. Повсюду разбросаны вещи, но не мои: они остались в «Да Винчи». Я пыталась надеть что-то из маминой одежды, но у нас настолько разные вкусы, что я просто раскидала все.
Проверяю электронную почту: ничего. От Кристы никаких сообщений. Вероятно, она занята своими делами, возможно, даже увлеклась каким-нибудь новым парнем.
За последние дни у меня появилась странная привычка: сидеть на полу. Даже сейчас, я сижу на деревянной поверхности с кружкой холодного зеленого чая с жасмином.
***
Спящий ангел... Она лежит в своей постели. И она даже понятия не имеет, что я сейчас за ней наблюдаю... В душе просыпается какой-то трепет при виде того, как она спит... И в голове даже мысли нет о том, чтобы причинить ей вред... Из-за нее я иногда, как сейчас, перестаю чувствовать себя монстром... Она для меня, как вакцина от безумия...
Я проник в ее комнату. И теперь уже стою рядом с ней. Наблюдаю за тем, как она дышит, как поднимается и опускается при этом ее грудь, слышу, как ритмично стучит ее сердце...
Инстинктивно моя рука тянется к ее лицу. Я осторожно касаюсь тыльной стороной пальцев ее щеки, затем нежно провожу невидимую линию к подбородку и медленно касаюсь ее шеи... нахожу сонную артерию... в ней столько жизни... только сейчас она устала и спит...
Я медленно нагибаюсь ближе к ней... Очень легко, так, чтобы она не почувствовала, касаюсь губами ее лба и на минуту замираю. Сколько же боли причиняют эти чувства...
***
Просыпаюсь рано утром от того, что кто-то очень громко стучит в дверь. Проклятье! Не мог же он начать терроризировать меня немного позже, когда все нормальные люди проснутся...
Не спеша надеваю свой сарафан; ничего другого у меня здесь нет. Застилаю постель, иду на кухню, наливаю стакан ледяной воды и выпиваю все до капли. Шум за дверью прекращается.
Когда Стивен собирал мои вещи, он забрал все кроме одного: моего дневника, который я хорошо спрятала в проеме между стеной и кроватью. Не то, чтобы я забыла про него, нет, по большей части я просто не хотела, чтобы он вообще знал о его существовании.
Достаю темно-синюю бархатную книжку из своего тайника, устраиваюсь на полу возле кровати.
Открываю дневник и начинаю писать. Со дня последней записи прошло довольно долгое время.
« 25 июля 2014 года.
Мой милый дневник!
Я совсем запуталась в себе и в окружающем меня мире. Мало того, что я одна в чужой стране, и моя мать бросила меня... Так я еще умудрилась попасть в неприятности, как всегда...
Я столкнулась с чем-то невероятным... немыслимым... Они существуют... Те, кого так боятся маленькие детишки по ночам... в своих кошмарах... Потому что взрослые уверены, что их не существует... Но я на своем личном опыте убедилась в обратном. Они реальны и на самом деле опасны... Они беспощадные убийцы, которые не имеют счета тем невинным жизням, что отняли...
Но самое страшное не в этом... А в том, что я влюбилась в убийцу! Да, черт подери! Не понимаю, как такое получилось... Этого просто не может быть! Не должно! Я не могла! Я всю жизнь думала, что никто не может меня зацепить... Но он смог... Да так сильно, что я ни о чем другом думать не могу, кроме его сводящих с ума глаз... Они напоминают мне отражение самого красивого и самого чистого в мире океана... А его улыбка? Господи, видел бы кто эту улыбку... Он так редко улыбается... Мне даже кажется, что это случается раз в сотню лет... Но все, же случается... Он выглядит, как самый милый и безобидный ребенок... Это такая мальчишеская улыбка... и ямочки на его щеках... Боже, все бы отдала, чтобы видеть его таким каждый день...
Но я забываю, что он чудовище... И от этого хочется утонуть в ближайшем водоеме, сгореть в каком-нибудь пожаре...
Как же все сложно...»
Мои слезы капают на исписанные страницы, но каллиграфически отвратительный текст не смыть... Он никуда не исчезает...
Прячу дневник на место. Ложусь на кровать поверх одеяла и неотрывно смотрю в одну точку на стене. Так проходит много времени. Слезы на щеках высыхают, но появляются новые. Я не шевелюсь, не издаю ни звука: боюсь нарушить тишину, означающую покой и безопасность...
Опять слышу знакомый и уже изрядно надоевший стук. Открывать я по-прежнему не собираюсь, но встаю с кровати и направляюсь в ванную. Умываюсь прохладной водой, стук не прекращается.
Подхожу к двери, осторожно кладу руку на ее поверхность. Чувствую, как крепкие кулаки Стивена колотят по двери. Тяжело вздыхаю, стук прекращается, но я слышу его голос.
– Мерлин, открой дверь, - Просит он. Я молчу.
– Мерлин, я знаю, что ты здесь. Я слышу стук твоего сердца совсем рядом, у двери. – Я слегка отстраняюсь.