Ты за это заплатишь
Шрифт:
Он задумчиво рассматривал меня.
– Прошу прощения за подобную прямолинейность, мистер Кейн. Я не сомневаюсь, что, если вас не задевать, вы ведете себя так же мирно, как и любой из нас. Но мне кажется, было бы лучше, если бы вы передумали оставаться в Парадиз-Палмз. У меня предчувствие, что кто-нибудь непременно заденет вас в самое ближайшее время.
Я уставился в свой стакан.
– У меня тоже такое предчувствие, – сказал я, – но я все равно задержусь здесь.
– Печально это слышать, мистер Кейн, – сказал он. – Вы можете пожалеть о своем решении.
Я
Херрик резко развернулся, прошел через зал и скрылся в фойе.
Я смотрел на Сператцу, тот смотрел на меня. Всего на миг в его глазах промелькнуло сомнение, подсказавшее мне, что он ощущает себя не в своей тарелке.
– Этот был не из вашей приветственной делегации, – заметил я.
– Не стоит из-за него беспокоиться, – сказал Сператца, сверкая улыбкой. Улыбка далась ему нелегко, но он справился. – У него в следующем месяце выборы. – Он скорчил гримасу и добавил: – Продвигает реформы.
– Кажется, он весьма заинтересован в том, чтобы Парадиз-Палмз оставался милым чистеньким городком, – сухо произнес я.
– У всех политиков имеется платформа, – пожав плечами, проговорил Сператца. – Никто не воспринимает его всерьез. Он не пройдет. Народ голосует за Эда Киллеано.
– Повезло Эду Киллеано, – сказал я.
Мы снова уставились друг на друга, затем Сператца помахал кому-то.
К нам двинулась через зал девушка. На ней был жакет-болеро из синего крепа. Юбка с восьмидюймовым разрезом на боку тоже была из синего крепа, а блузка алая. И могу поспорить: если этой блондинке случалось идти через кладбище, даже покойники выглядывали из могил, чтобы свистнуть ей вслед.
К тому моменту, когда я сумел выдохнуть, она уже стояла рядом со мной. От нее пало духами «Русская империя» – аромат, от которого учащенно бьются сердца царей. Не могу даже описать, как забилось мое сердце.
Сператца смотрел на меня с тревогой.
– Мисс Уандерли, – представил он, подняв брови.
Я посмотрел на нее, и она улыбнулась. У нее оказались мелкие блестящие зубки, белые, как мякоть под кожурой апельсина.
– Может, вы позволите нам с мисс Уандерли познакомиться поближе? – поинтересовался я, снова оборачиваясь к Сператце. – Мне кажется, мы с ней прекрасно поладим.
На его лице настолько явственно отразилось облегчение, что я засмеялся.
– Замечательно, мистер Кейн, – сказал он. – Может, встретимся чуть позже наверху? У нас имеется четыре стола с рулеткой, или можно организовать для вас партию в покер.
Я покачал головой.
– Что-то подсказывает мне, что этим вечером будет не до игры, – сказал я и, взяв мисс Уандерли за руку, направился к бару.
Краем глаза я видел, как отчалил Сператца, и тогда я сосредоточил все свое внимание на мисс Уандерли. И решил, что она бесподобна. Я глядел на длинные локоны ее волос, на изгибы тела – особенно на изгибы. Груди у нее были как кубинские ананасы.
– За это надо выпить, – объявил я, жестом подзывая бармена. – Из какого уголка рая ты сбежала?
– Я не сбегала, – рассмеялась она. – Меня выпустили условно-досрочно, но я-то думала, что это всего лишь
Бармен смотрел на нас.
– Что будешь пить?
– «Зеленый попугай», – сказала она. – Фирменный коктейль Тони.
– Хорошо, – сказал я бармену. – Смешайте два.
Пока бармен готовил напитки, я продолжил разговор:
– Значит, теперь ты не считаешь, что это просто новая работа?
Она помотала головой.
– Я разбираюсь в людях, – сказала она. – С тобой будет весело.
Я подмигнул ей:
– Это только полдела. Чем займемся? Я к тому, что нужно составить программу.
– Мы выпьем, потом поужинаем, потом потанцуем, а потом отправимся на пляж купаться. После еще выпьем, а потом…
– Именно, что потом?
Ее ресницы затрепетали.
– Потом будет видно.
– Звучит волнующе.
Она надула губки:
– Ты что, не хочешь со мной танцевать?
– Конечно хочу.
У меня появилось предчувствие, что этой ночью двигать рояль не придется.
Бармен поставил перед нами два больших бокала, наполненных на три четверти зеленой жидкостью. Я только потянулся за бумажником, как он уже отошел.
– Никак не могу привыкнуть, что все за счет заведения, – пожаловался я, поднимая бокал.
– Привыкнешь, – пообещала она.
Я сделал большой глоток коктейля и спешно опустил бокал на барную стойку. Схватился за горло, кашляя и жмурясь. Это пойло, кажется, устроило взрыв у меня в животе, зато миг спустя ощущение было такое, словно я сижу на облаке.
– Ничего себе! Пробирает до кишок, – заметил я, когда снова смог говорить.
– Тони очень им гордится, – сказала она, осторожно потягивая коктейль. – Просто чудо! Я прямо чувствую, как он доходит до пальцев на ногах.
К тому времени, когда с «зелеными попугаями» было покончено, мы общались так, словно были знакомы сто лет.
– Давай поедим, – сказала она, соскальзывая с высокого стула и беря меня под руку. – Гиллермо приготовил для тебя особенный ужин.
Она сжала мне локоть и улыбнулась. Ее взгляд был откровенно зазывным.
Гиллермо был тут как тут и проводил нас за столик. Над головой у нас сияли звезды. С моря веял теплый бриз. Оркестр играл какую-то убаюкивающую мелодию: духовые выдували под сурдинку ноты, похожие на шарики ртути, гладкие и округлые. Еда была невыразимо вкусная, так же как и поданное к ней вино. Нам не пришлось утруждаться, объясняя, чего нам хочется. Тарелки появились на столе сами собой, и мы ели с наслаждением.
Потом мы танцевали. На танцплощадке было не очень много народу, и мы двигались по широкому кругу. Танцевать с ней было все равно что танцевать с Джинджер Роджерс [4] .
4
Джинджер Роджерс (1911–1995) – американская актриса, певица и танцовщица. Особенно прославилась, выступая и снимаясь в паре с Фредом Астером.