Ты за это заплатишь
Шрифт:
– Да бросьте, – произнес я. – Я понимаю, что выглядит все скверно, но девушка расскажет, что здесь случилось, как только очнется. Лично мне ничего не известно.
– Как всегда, – хмыкнул Флаггерти.
– Я бы на вашем месте ничего не говорил, мистер Кейн, – прошептал гостиничный коп. – Пока не придет мистер Киллеано.
– А он придет? – удивился я.
– Конечно. Вы же его гость, мистер Кейн. Мы хотим вытащить вас, если только сумеем.
Я уставился на него.
– Сдается мне, что нигде в мире больше нет гостиницы с таким сервисом. –
Он глуповато улыбнулся мне, избегая смотреть в глаза.
Я поглядел на мисс Уандерли. Она так и лежала без сознания, и я сделал шаг в ее сторону.
– Стоять, Кейн! – гаркнул Флаггерти. – Стой на месте.
Я понял, что он выстрелит, стоит дать ему хотя бы намек на повод, потому пожал плечами и сел.
– Вы бы привели даму в чувство, – посоветовал я. – Ей придется многое рассказать.
– Попробуй ты, – велел Флаггерти гостиничному копу.
Большой парень опустился рядом с ней на колени. Похоже, она смущала его, потому что он просто глазел и ничего не делал.
Я окинул комнату взглядом. В пепельницах торчали сигаретные окурки. На каминной полке возвышались две пустые бутылки из-под скотча. Еще одна валялась на ковре, и, судя по большому мокрому пятну, ее содержимое вытекло. В номере стояла спиртуозная вонь. Ковры сбиты, стул опрокинут. Сцена должна была выглядеть так, будто здесь бушевала пьяная оргия. Все и выглядело так, будто здесь бушевала пьяная оргия.
На полу рядом с покойником валялся тяжелый «люгер». На прикладе была запекшаяся кровь с седыми волосами. Пистолет я узнал. Он был мой.
Я сидел, глядя на него, и чувствовал жуткий страх. Если только мисс Уандерли не заговорит, я вляпался по уши. Надеюсь, она скоро заговорит.
Мы просидели в молчании почти полчаса. Мисс Уандерли шевельнулась пару раз и застонала, однако не очнулась от своего обморока. То был самый глубокий обморок, тянувший на рекорд. Наверное, она хотела завоевать себе титул.
Когда я уже начал терять терпение, дверь резко распахнулась и в комнату ворвался низенький, квадратный человек в большой черной шляпе. Он напомнил мне Муссолини тех времен, когда он потрясал кулаком со своего балкона. Человек мгновенно оценил обстановку, а затем направился ко мне.
– Кейн? – уточнил он, протягивая руку. – Я Киллеано. Беспокоиться не о чем. Я прослежу, чтобы с вами поступили честно. Вы мой гость, а я умею принимать гостей.
Я не пожал ему руки. Я даже не встал.
– Киллеано, ваш политический соперник мертв, – сказал я, меряя его взглядом. – Так что вам тоже не о чем беспокоиться.
Он спешно опустил руку и взглянул на Херрика.
– Бедняга, – сказал он. Могу поклясться, на глазах у него блеснули слезы. – Он был достойным, честным соперником, какая огромная утрата для городской администрации.
– Оставьте это для газет, – посоветовал я.
Все мы торчали там, словно толпа болванов, когда мисс Уандерли села и снова начала визжать.
7
Киллеано оказался чертовски хорошим организатором.
– Мы будем справедливы к Кейну, – проговорил он, ударяя кулаком по спинке стула. – Я понимаю, что все складывается не в его пользу, однако он мой гость, и я прослежу, чтобы к нему отнеслись со снисхождением.
Флаггерти выругался себе под нос, но боссом был Киллеано.
– И зачем это? – пожимая плечами, спросил Флаггерти. – К чему впустую тратить время? Я хочу, чтобы этот парень отправился в управление на допрос.
– Мы не знаем, виновен ли он, – рявкнул Киллеано, – и я не дам его арестовать, пока не буду знать наверняка, что вам есть что ему предъявить. Мы допросим его здесь.
– Дружище, – произнес я.
Он даже не взглянул в мою сторону.
– Пусть эта женщина замолчит, – продолжал он, указывая на мисс Уандерли, которая сидела в сторонке, рыдая в носовой платок гостиничного копа. – Я не хочу, чтобы она раскрывала рот раньше, чем мы выслушаем остальных свидетелей.
Я курил и смотрел в окно, пока Киллеано орал в телефон, обо всем договариваясь. Наконец он устроил все так, как ему хотелось, и мы начали. Ночной портье, гостиничный коп, лифтер, Сператца и бармен из казино приехали и выстроились в очередь в коридоре. Всем им было приказано ждать.
Мисс Уандерли велели одеться. Ее увели в ванную под конвоем толстой женщины в черной униформе, спешно вызванной из местной тюрьмы, чтобы присматривать за ней.
Появились два крутых копа, которые встали за спинкой моего стула, делая вид, что вовсе не собираются пристукнуть меня при малейшей попытке покинуть собрание. Еще были Флаггерти, два фараона в штатском, фотограф и доктор. И стенографист, маленький человечек с выпученными глазами, который сидел в уголке и строчил так, словно не моя жизнь, а его собственная зависела от того, сумеет ли он все записать. Ну, еще присутствовал я и, конечно же, дружище Киллеано.
– Хорошо, – сказал Киллеано. – Приступим.
Флаггерти едва из кожи вон не лез, чтобы впиться в меня когтями. Он стоял передо мной, выпятив челюсть и злобно зыркая бусинками глаз.
– Ваше имя Честер Кейн? – вопросил он, как будто не знал.
– Да, – ответил я, – а вы лейтенант Флаггерти, человек, у которого нет друзей, чтобы представить его.
Киллеано подскочил:
– Слушайте, Кейн, дело-то серьезное. Может, обойдемся без шуточек?
– Я козел отпущения, – произнес я, улыбаясь ему. – Какая вам разница, как я себя веду?
– Ну, никакой пользы вам от этого не будет, – пробормотал Киллеано, но затих.
Флаггерти нетерпеливо вышагивал по комнате, и как только Киллеано успокоился, он начал снова.
– Ладно, – сказал он. – Вы Честер Кейн, и вы профессиональный игрок.
– Не назвал бы игру профессией, – заметил я.
Его физиономия сделалась багровой.
– Но вы признаете, что зарабатываете себе на жизнь азартными играми?
– Нет. Зарабатывать на жизнь я еще и не начинал, – заявил я. – Я только что вернулся из армии.