Ты ждала меня, Заруна?
Шрифт:
В голове я сразу четко увидела ясное недоумение ятгора. Он не мог дойти до того, почему я стеснялась задавать ему личные вопросы после того, как он мне столько говорил о своих чувствах. Он понятно спроецировал свое недоумение прямо мне в ум.
– Вы ответите на личный вопрос?
– Лана, думаю, ты должна понимать, что после того, как я сказал о своих чувствах перед моим отлетом, любые вопросы относительно меня и моей жизни ты можешь смело задавать. Причем, делать это в любой форме и выражениях, - он озвучил свою, только что переданную, мысль, желая, чтобы я ее лучше усвоила. – Или ты забыла о том, что я тебе говорил?
– Вы о своих… - я замялась и сделала ошибку в управлении, вильнув в сторону. Он и глазом не моргнул.
– Чувствах, - продолжил он. – Именно. И поверь,
Я опустила взгляд на интерфейс и закусила губу. Почему, когда он заговаривает о своих чувствах, я так волнуюсь и теряюсь? Я порывисто вздохнула и озвучила свой вопрос:
– А почему вы до сих пор не женаты? – сердце подпрыгнуло до горла и опустилось до коленей.
Он хмыкнул и усмехнулся, словно это его рассмешило. От этой его реакции мне стало еще неуютней. Устремив взор вдаль, Лахрет ответил не сразу:
– Я любил однажды. Но она выбрала другого.
Я повернула в его сторону лицо, желая увидеть его глаза, и флайер мигом кинуло вниз. Лахрет легко подхватил управление в свои руки и сам повел машину за город, словно так он мог отвлечься и взять себя в руки. Сказать хоть слово у меня не хватало сил. Я просто смотрела в его сторону и пыталась поймать хоть один ясный вопрос. Кто же смог когда-то отвергнуть такого человека? Почему она предпочла другого? Он минуту помолчал, глядя строго перед собой, потом продолжил:
– Ее звали Ята. Ята Раголд. Она училась со мной в одной группе. Ее ниру звали Унта. Она была доброй, отзывчивой и очень послушной девушкой. В нее, мне казалось, были влюблены почти все парни из нашей группы, - Лахрет покосился на меня, и продолжил: - Она выбрала не меня, а Нарана.
– Нарана? Нарана Ниасу?
– от этого имени и удивления я уронила челюсть. – Но как? И почему была?
Он слегка нахмурился, словно воспоминания о том времени причиняли ему боль, сосредоточенно нажал на интерфейсе какие-то посадочные команды и опустил флайер на небольшой поляне перед раскинувшимся на север зеленым полем нравы. Повернул голову в мою сторону и замер, поджав нижнюю губу в задумчивости.
– То время было для меня очень тяжелым. Я любил ее, любил и Нарана как друга. Она была всегда вежливой и приветливой с нами. Наран первым предложил ей ближе познакомиться и она, не раздумывая, согласилась. Я же боялся первым подойти к ней. Нутром чувствовал, что она больше смотрит на Нарана, чем на меня. И кем я тогда был? Всего лишь перспективным наездником нура, учащимся военного атконнора. А Наран был сыном кашиасу. Она вышла за него замуж, подписав брачный контракт.
Слушая его рассказ, я пораженно распахнула глаза и уставилась на свои коленки, словно там видела всю эту историю в картинках. Наран женат? Ничего не понимаю…
– Вам, наверное, было тяжело это пережить… - протянула задумчиво я.
– Было. Но, разве я мог изменить чувства человека? Я думаю, они или есть, или их нет.
– А я думаю, - перебила я его, - что чувства можно развить!
Он посмотрел на меня проникающим, полным надежды взглядом, словно хотел вывернуть меня наизнанку, желая узнать, что я думаю. Наверное, у него не вышло. Он спросил:
– Ты так считаешь?
– Да. Видимо, Наран сделал что-то, что тронуло ее сердце. Иначе как?
– Нет. Или может быть… - он задумчиво опустил глаза.
Сейчас передо мной сидел не сильный мужчина, лидер, а растерявшийся мальчик, пытающийся найти ответы на свои вопросы. Мужчины, когда говорят о чувствах, становятся такими беспомощными, словно их раздевают, доставая нечто святое, сокровенное. Я молчала, ожидая, что он продолжит свой рассказ, только возьмет себя в руки.
– Она была рядом с ним так счастлива. Разве мог я требовать, чтобы она была моей? Одно время я ушел из их жизни, пытаясь убить свою боль. После выпуска, поступил в погранотряд. Там рвался в бой по случаю и без. Лирит постоянно меня вытягивал из таких заварушек, от воспоминания о которых сейчас стынет кровь! Любовь его не дала мне себя загубить, - он улыбнулся. Наверное, Лирит сейчас нас слушал и что-то прокомментировал по поводу переживаний своего наездника. Я в ответ тоже глупо улыбнулась, будто от моей улыбки переживания Лахрета о прошлом утихнут. Он в этот момент не смотрел на меня, видно ему об этом нелегко говорить сейчас. Через небольшую паузу он продолжил: – Зато я заработал там себе славу сорвиголовы и репутацию отчаянного и прямого человека. Благодаря своему уму, который я наследовал от отца, - при этих словах он скривился, словно мысль об отце его огорчала, - и этой славе, я быстро поднялся по карьерной лестнице и через пять лет, неожиданно для себя, я был уже назначен фаготом. Хм… Правда, это меня не слишком радовало. Через пять лет в моей жизни снова появился Наран и Ята. Его и ее назначили в новообразованный уот под моим началом. В то время я уже смог взять себя в руки. Был нелегкий разговор с Нараном, и мы постепенно снова стали общаться и сближаться. Тогда шла напряженная война с тараками, поэтому каждый день мог оказаться для нас последним. Не хотелось покинуть жизнь в соре с другом. Война сблизила нас троих… Мир для Нарана рухнул, когда однажды один из дней этой проклятой войны оказался для Яты последним. Это было при Ерноне. В одной из разведывательных миссий Ята пропала. Через время мы нашли ее Унту в ущелье мертвой. Яту так и не нашли. Нигде. Тогда Наран чуть не сошел с ума. При Ерноне шло сражение с тараками. Мы почти уже начали отступать. В приступе безумия Наран кинулся в гущу сражения, желая отомстить за свою жену. Натон был также в отчаянии. В тот миг я испугался за своего друга, которого я называл братом. Обида, боль отвергнутого, уже ушли из моего сердца. Я старался не думать о плохом, чтобы отпустить негативные чувства. Когда я увидел отчаянно дерущегося Нарана, я понял, что не должен его оставлять одного. Он мой друг. Я должен быть рядом. Должен… - Лахрет прервался, и поднял на меня глаза, а в них слезы. Сердце мое замерло в сострадании. Захотелось обнять его и сказать, что все в прошлом. Он продолжил: - Я стал рядом с ним в этом безумии. Это не осталось незаметным. Другие, видя наш пример, наше отчаяние, желание, во что бы то ни стало, прогнать тараков с земли Иридании, воодушевились и ринулись в бой. Мы победили. Иридания была спасена. Когда тараки ушли, сразу же была запущена система защиты. Наступил мир. Мы с Нараном стали героями, однако никто не знает, что тогда на самом деле нами двигала не любовь к родине… - Лахрет горестно улыбнулся. – Теперь знаешь ты…
Я чувствовала его боль и в то же время облегчение, словно он наконец-то скинул с плеч то, что так долго носил на себе. Лахрет сглотнул и, глубоко вдохнув, сказал:
– Ты первая, на кого я смог посмотреть после нее…
Я лихорадочно заморгала, снова смутившись. Опять!
– Ты первая, кому я смог открыться. Теперь в твоей воле меня опустить или возвысить, - в глазах его блеснул огонь надежды и мольба.
Я встала с кресла, пытаясь спрятаться от его волнующего взора, и подошла к проходу в грузовое отделение, повернувшись к нему спиной. Что ему ответить? Что я чувствую? Внутри все почему-то дрожало. Обхватив себя за плечи, я старалась унять эту предательскую дрожь. Я ведь ему еще не все сказала. Как он отреагирует на другое?
– Лахрет, я еще не все сказала, - я не заметила сама, что назвала его по имени, без официальности. Спиной я почувствовала, что он тоже поднялся и встал за мной, замерев в ожидании.
– Говори.
Я слегка вздрогнула от ощущения близости мужчины. Вместо слов, я, стремительно повернувшись к нему лицом, достала медальон из-за пазухи, сняв с шеи, и протянула ему.
– Что это? – он принял его, но не стал рассматривать, вопросительно глядя мне в глаза.
– Я его нашла сегодня утром в библиотеке. Посмотри, что на нем изображено. Что ты можешь сказать об этом?
Лахрет опустил взгляд на медальон и покрутил перед глазами. Через минуту лицо его нахмурилось, глаза посерьезнели.
– Где.. где ты это нашла?!
– Я же сказала, в библиотеке.
Он расширил глаза.
– Когда?
– Сегодня утром. После физической культуры.
Говорить ли ему о предмете моих поисков? Возможно, он сейчас думает, что я нашла его случайно. Он напряженно молчал, всматриваясь задумчиво в рисунок на медальоне. Я нерешительно заикнулась:
– Я искала ту рукопись… «Зарунскую рукопись».