Ты
Шрифт:
События принимали всё более интересный оборот, особенно если сравнить с теми нелепыми стишками в начале вписки. Стеф поместила зелёных малышек в гриндер [27] , перемолола, затолкнула в бонг и мы, наконец, раскурились. Трава была очень кстати – моё отвращение к собравшемуся здесь сброду почти улетучилось, вместо этого появилось безмятежное безразличие. Даже, можно сказать, некое приятие всего и растворение в умиротворении. Да, определённо, наркотики – это плохо.
27
Ручное устройство для перемалывания курительной
Разговор тоже приобрёл совершенно иную окраску, стал более размеренным и спокойным. Обсуждали природу, погоду, насущные дела и отношения. Слава в основном молчал, пялился в одну точку, трогал предметы и плавно водил руками перед лицом, но изредка вставлял какое-нибудь абсурдное высказывание или ироничный комментарий. Пить перестали.
За болтовнёй незаметно пролетела ещё пара часов. К этому времени все, за исключением, естественно, Славы, начали потихоньку отрубаться. Трава кончилась, на остатки водки было как-то наплевать, даже сигареты были на исходе – все обстоятельства говорили о том, что пора на боковую. Вообще-то, к этому моменту я уже должен был полностью охмурить Стефани и лечь с ней отдельно ото всех, но, то ли из-за скуренной травы, то ли от сильной усталости после рабочего дня, мои потуги ограничились лишь прикосновениями, так что соитие мне сегодня не светило. Зато светил приятнейший сон. Будучи сильно накуренным, отсутствию секса я не слишком расстроился [28] , мне, скорее, хотелось наконец лечь в уютную кровать, прижаться щекой к мягкой подушке, укрыться теплым одеялом и смотреть цветное телевидение нетрезвого воображения на экране сомкнутых глаз.
28
В таком состоянии вообще сложно чему-либо огорчиться.
Надо сказать, моё желание вскоре было исполнено, хоть и не во всех подробностях. В полпятого утра решено было всё-таки пойти спать, и надо было решить, кто куда ляжет. На диване в гостиной, который пришлось предварительно разложить в подобие двуспальной кровати, расположились, тесня друг друга, Артём, Федя и Влад, на постели в спальне улеглись я, Стефани и Марина [29] , а Славе, ввиду его состояния, сон был без надобности – он ушёл на кухню, включил какую-то музыку на телефоне и начал одиноко танцевать, сменяя резкие движения эпилептика на плавные, будто балетные, па.
29
Да, он занял самое идеальное место.
Поначалу всё было просто идеально: я прижался к Стеф так близко, как только мог, чему она (спасибо большому количеству выпитого алкоголя и моей блестящей харизме) совершенно не противилась, сон мягко пробивался в мою голову, прихватив с собой нежный запах женских духов и шампуня с цитрусовыми нотками, только алкогольное головокружение портило идиллию. Но только я начал наслаждаться сновидением, прямо мне в ухо раздалось короткое: «Эрл!» С огромным трудом я открыл глаза и сразу же им не поверил: надо мной навис Слава и, наклонив голову чуть набок, не отрываясь пялился в глаза.
– Эрл, Эрл, проснись, – нервно шептал он.
– Да проснулся я! Чего тебе надо? – вяло и одновременно раздражённо спросил я.
– Вопрос: тебя правда зовут Эрл? В смысле, это же американское имя.
Тут я всё понял – Слава загнался.
– Да, – подтвердил я, пытаясь отойти от сна. – Действительно Эрл. Почему? Спроси у моих родителей. Видимо, взбрело им что-то в голову.
– А ты можешь, ну, показать свой паспорт, или там права, или студенческий? – не отставал Слава.
Я очень хорошо знал наркоманов и наркотики и знал, что этот молодой человек от меня просто так не отвяжется, поэтому продемонстрировал ему свой паспорт, который, к счастью, всегда ношу в кармане джинсов, чтобы при необходимости предъявить продавцу. После этого Слава, наконец, отстал, и я заснул уже окончательно.
Это сновидение я запомнил достаточно хорошо, и мне даже хочется тебе его рассказать. Просто ради забавы, хоть я и не особо понимаю людей, которые вечно делятся своими грёзами.
Знаешь, писатели часто включают в свои произведения сны героев, но делают они это, скажу я тебе, крайне нереалистично. Ради тонких метафор, раскрытия характера персонажа и всякого такого прочего они создают совершенно реальный, обоснованный, логичный сюжет, при этом совершенно забывая о том, что в снах ничего никогда не бывает закономерно.
Сны – это царство абсурда и нереальных вещей. Там правит хаос, там обитает такое, что и вообразить сложно, там оживает нереальное, там открывается другая сторона реальности, там получает свободу феерическая фантасмагория. И всё это никаким образом не может существовать в вещественном мире. Но я, слава богу, не писатель и такой ошибки совершать не буду.
Так вот, приснилась мне полная дребедень. Я был у себя на кухне и постоянно слышал раздражающий звон старого советского телефона. Потом пробел – ничего не помню. Следующая вспышка – я уже стою посреди каких-то шизофренических боевых действий. Представь только, вокруг меня происходило сражение еды. Вспоминаю, до сих пор смешно. Вроде бы здоровая пища воевала против вредной, или что-то такое. А я всё искал этот несчастный телефон.
Да уж, нужно меньше курить…
Раздражающий звук будильника. Лень. Апатия. Гул в голове. Стандартное похмельное утро. Разбудила меня Стефани со словами:
– Уже час дня, вставай, пойдём покурим.
Эта фраза так сильно ударила меня по голове, что я потерял всякую возможность спать дальше. Дело в том, что день рождения, который я должен был вести, начинался в два, но мы с Лидией условились встретиться за десять минут, чтобы всё заранее обсудить, а квартира, куда мне надо было ехать, находилась чуть ли не на другом конце города. Осознав всё это, я резко вскочил с кровати… Это было ошибкой. Голова заболела так, будто вчера я всю ночь долбился ей об стену, а сегодня кто-то скинул на неё же рояль.
– Что такое? – взволнованно спросила Стеф, увидев мои страдания. – Похмелье нашло?
– Да, не то слово. Блин, мне ещё к двум часам на работу, – промямлил, держась за голову, я.
– 23 года человеку, а он ведёт себя как шестнадцатилетний с похмельем сорокалетнего, – сострила Стефани.
– Ты бы вместо шуточек мне таблетку, что ли, какую дала, – возмутился я.
В этот момент в комнату вошёл Федя с банкой пива, которую, видимо, кто-то купил с утра.
– Вот – лучшее лекарство от похмелья, – на удивление точно подметил он, протягивая мне живительный эликсир.
– Ох, спасибо тебе большое, – поблагодарил я Федю.
Это, наверно, была одна из немногих искренних моих фраз за всю вписку.
– Да не за что! – махнул рукой Федя. – Считай это благодарностью за вчерашнюю помощь.
«Удивительно, – подумал я, – этот идиот до сих пор считает, что я ему помог». Стеф всё-таки принесла мне таблетку от головы, я запил её пивом и более-менее оклемался. Затем, по классике, все пошли курить… Все, кроме Артёма.
– А где Артём? – Спросил я.
– А, – озлобленно и с отвращением ответил Федя, – этого гомосека мы вышвырнули ещё ночью.