Тяжело адептке в учении или русалки тоже плачут
Шрифт:
Ничуть не сомневаясь, что послушаюсь, лорд Д’эмиерри развернулся и начал удаляться в сторону своего кабинета. Я в полном ужасе смотрела ему вслед, представляя все существующие наказания Ада. Чтобы не вызвать еще больший гнев ректора, я поспешила за ним, мысленно взывая к милости Темной Богини. Черная тень птицы с карканьем последовала за нами. Когда массивная дверь кабинета закрылась, словно отрезая нас от внешнего мира, я остановилась, как вкопанная, не смея двинуться дальше. Тишину помещения нарушал четкий ход старинных настенных часов. Пытаясь совладать с нарастающей паникой, с силой сцепила непослушные пальцы и стала незаметно осматривать мрачную обстановку, соответствующую характеру своего хозяина. Так, на всякий случай, вдруг понадобится отбиваться, так хоть воспользуюсь тяжелой чернильницей, которую заприметила на столе рядом со стопкой бумаг. Все же о ректоре ходили страшные истории, леденящие душу и кровь. Говорили, будто герцогу ничего не стоило лишить жизни человека, привязать его
— Ваша Темность, вы хотели мне что-то сказать? — спросила я, стараясь не смотреть на лорда.
— Вы правы, не стоит оттягивать неприятный разговор, — насмешливо прозвучал голос из пустоты.
А у меня от таких слов похолодели ладони. Неужели все-таки исключат?
— Прошу, позвольте все объяснить…
— Разве я в чем-то обвинял вас? — недоуменно перебил меня лорд.
— Но, вы же недавно говорили… — голос мой зазвучал неуверенно и тонко, — что почувствовали выброс магии…
— Говорил. Не отрицаю. Но не припомню, чтобы произносил ваше имя. Я лишь спросил, знаете ли вы о правилах академии. А вот указывал на применение магии совсем не я.
— Значит, мне можно быть свободной? — я позволила себе осторожную улыбку и уже собралась откланяться, как услышала неожиданно резкий отказ:
— Не совсем, адептка Мориэнн!
Я испуганно застыла, отчаянно пытаясь вспомнить, в чем еще провинилась.
— Я почувствовал следы магии, но не ваши. Вот это меня и смутило.
— Не значит ли это то, что я не нарушала правила?
— Отнюдь. Если бы не виноватое выражение на вашем лице, так бы и подумал.
Лорд приблизился вплотную, отчего у меня резко пересохло во рту. Захотелось оказаться в любом месте Ада, только бы не здесь, но я не посмела отодвинуться. Рука в кожаной перчатке поднялась и коснулась моего подбородка. Расширенными от страха глазами, словно в замедленном ритме, я наблюдала за тем, как голова герцога склоняется надо мной. И даю волосы на отсечение, из-под капюшона ректора на меня взирала сама Тьма.
— Вы говорили, у вас нет доказательств… — еле прошептала я вмиг пересохшими губами, чувствуя обжигающий выдох лорда на своем лице, и то, как подгибаются и дрожат ослабевшие колени.
В местах скул невыносимо закололо, и я с ужасом отпрянула от лорда, боясь быть узнанной.
— Вы так сильно боитесь меня?
— Поздний час, ВашаТемность, разрешите мне вернуться в свою комнату, — опустив голову, попросила глухим голосом и была удивлена тем, как легко он меня отпустил.
— Идите.
Ноги почти не держали. Чуть присев, поклонилась, но получилось как-то неуклюже.
— Идите, адептка Мориэнн, и не стоит раздавать книксены, не на балу.
Вспыхнув, вылетела из кабинета и пока еще ноги держали, бежала по коридору так, словно гончие Ада преследовали меня. Но спешила не в комнату. Чувствуя близкое превращение, я устремилась наверх, на самую высокую башню академии. Как долго бежала, не помню, очнулась только тогда, когда ветер рванул мои волосы, освобождая их от заколки. Вот тогда, задыхаясь, упала. Ноги мои срастались на глазах, превращаясь в золотистый хвост. По чешуйкам волной пробежала разноцветная рябь, и хвост, наконец, оформился окончательно. Опустив вниз широкий плавник, слегка отдававший зеленью, я с тоской устремила взгляд на едва видневшееся море. Оно спокойно блестело вдали. Руки сами потянулись к распущенным волосам, которыми шаловливо играл теплый ветер. Заплетая косы и раскачиваясь, как на волнах, я запела об участи одной юной русалки, влюбленной в прекрасного принца. Однажды во время шторма она спасла ему жизнь. Подхватив на руки почти бездыханное тело юноши, русалка поплыла к далекому берегу. Оставив его на песке, она еще долго вглядывалась в бледные, но прекрасные черты мужского лица. Русалочка вынуждена была скрыться в морской пучине, когда заметила приближение людей. И там, на дне моря, у злой колдуньи она променяла хвост на человеческие ноги, отдав за это единственное, что у нее было — свой чудесный голос. И все для того, чтобы принц заметил и полюбил ее. История заканчивается печально. Русалочка погибла из-за своей любви. Узнала об этом Темная Богиня и сжалилась над дивными морскими созданиями. Она лишила их сердца, но подарила им возможность ходить по земле. С тех пор русалкам неведома любовь, жалость или сожаление. Их стали называть Бессердечными.
Закончив песню, почувствовала успокоение. Полная луна на небесном полотне, затмевая свет мерцающих звезд, ярко освещала город Ардам, спящий внизу.
Понятно, почему сегодня была так несдержанна. В полнолуние зов моря становился невыносимо притягательным. Подружки в такое время собирались в группы и водили хороводы по морской глади, пели песни и собирали жемчуг в длинные нити бус. Печально вздохнув, снова посмотрела вдаль, но тихий шорох заставил меня насторожиться и поднять голову к небу. Мне показалось: с башни вспорхнула птица и ринулась вниз, только тень проскользнула. Хвост тут же скрылся под подол платья. А сердце почему-то испуганно заколотилось. Как ни вглядывалась вниз, ничего больше не увидела. А сама себя мысленно успокаиваю: «Мало ли, какая птица разгуливает ночью!» «Ага, и какая же?» — тут же себе противоречу. Подозрительная слишком стала. А как тут не дергаться, когда все так и норовят то унизить, то заставить признаться в преступлении? Разве я виновата, что с самого детства мечтала обучаться магии? Ради этой мечты мне пришлось долгое время скрывать свою истинную сущность. Благодаря природному дару русалки и знаниям, переданным мне матушкой, смогла водить за нос лучших преподавателей империи. Я знала: цена есть всему. В случае раскрытия мне придется ответить по всей строгости закона. Мама до самого отъезда умоляла меня забыть о своем стремлении, но я была непреклонна.
Хвост по моему желанию раздвоился, превратившись в две ножки с маленькими ступнями. Пошевелив пальцами, я немного размяла их и стала оглядываться по сторонам. Где-то тут должна лежать скинутая второпях обувь. Так и есть. Туфли на низком каблучке обнаружились сразу. Обувшись, я поторопилась в свою небольшую комнатку, с удивлением отмечая, что спуск с башни занял намного больше времени, чем подъем. Одно грело душу: завтра можно немного задержаться в постели. Лекции закончились, и вот-вот начнутся экзамены.
***
Утром проснулась с мыслью о проклятом лорде. Раздосадованная, села в постели, приглаживая и собирая волосы в хвост. После ночи все пережитое казалось нереальным сном. А может, действительно, все приснилось? Год не было ни слуху ни духу о нашем ректоре, а тут раз тебе — и встреча. От этих предположений становилось легче на душе.
В приподнятом настроении оделась, наложила маскирующий грим и спустилась вниз. Ранний завтрак я уже пропустила, но у кухарки всегда для меня был припрятан пирожок. Им и намеревалась перекусить. Замечтавшись, шла, чуть ли не пританцовывая, и не сразу обратила внимание на подозрительную тишину, стоявшую в коридоре. Почему у всех, кто мне встречался на пути в столовую, такие кислые выражения на лицах? Отменили завтрак, назначили дополнительные лекции, усложнили экзамены? Я с удивлением крутила головой из стороны в сторону, замечая, как лица адептов постепенно вытягиваются и бледнеют еще больше. Кто-то медленно сползал по стеночке… Странно. За окном чудеснейшая погода, до ближайшего экзамена несколько дней, можно и расслабиться, а тут ни привычного смеха, ни шума голосов… И почему-то все напряженные взгляды направлены в мою сторону, словно я сейчас упаду в яму. И однокурсники тоже нервничают и провожают меня удивленными взглядами. Да что со мной не так? Рога за ночь выросли? По привычке потянулась поправить очки. О, Бездна! Как я могла их забыть в своей комнате? Быстро опускаю голову вниз, прикрывая ладошкой лицо, и тут же сталкиваюсь нос к носу с темной высокой фигурой, идущей мне навстречу. Вежливо бормочу извинения, но вот когда поднимаю глаза… Адово пламя! Мой персональный кошмар решил обрести реальность. Лорд Аргос Д’эмиерри, наводивший ужас одним упоминанием о нем, завис над каменным полом в паре сантиметров от меня.
— А без очков вам лучше, — заметил лорд-ректор.
Хорошо, что заикание мне не грозит, оно удачно лечится пением. Медленно меня обогнув, лорд двинулся дальше, как ни в чем не бывало. А мне казалось, жизнь налаживается. Значит, не приснился.
В последующие дни я упорно продолжала сталкиваться в коридорах с ректором. Да что ж это такое? Словно он всегда был в курсе, когда я покидаю комнату. Не иначе, как меня прокляли те два недомага-оболтуса, которые странным образом, наконец, отстали от меня. Я один раз встретилась с ними в столовой, но те предпочли сделать вид, что не узнали. А еще стал ко мне наведываться в спальню ручной ворон ректора. Я сначала испугалась до чертиков, но он смотрел своими глазами-бусинами так сиротливо, что я его пожалела. Стала подкармливать. Небось, герцогу и в голову не приходило позаботиться о вороне. И чего я так боялась этой птицы? Бедняжка, никто, наверно, и не приласкает. Когда впервые прикоснулась и прошлась по гладким перышкам ворона, тот, казалось, рухнет на пол от удивления. Глаз нервно задергался. А потом ничего, стал привыкать. Сам голову или крыло подставлял, чтобы почесала. Эх, жить бы да радоваться, а нечему. Понятно, почему все ходили с кислыми выражениями вот уже несколько дней. Со мной поделились главной новостью: первый экзамен по «Теории плетения заклинаний» принимает Его Темнейшество ректор. И потекли реки адептов в священный храм библиотеки, и стали конспекты, как самые драгоценные реликвии переходить из одних рук в другие. И день и нощно учились злостные прогульщики, раскаиваясь в грехах своей беспутной молодости. Я, уверенная в своих силах, и то жутко переживала.